Читатель

Лиам, в отличии от своих товарищей, напротив, остается не таким радостным и с трудом вливается в любую компанию. Еще младенцем он лишился родительской заботы. Отец пристрастился к алкоголю и пропал без вести, посетив один из очередных притонов, а мать умерла от рака через два года после его рождения. Характером мальчик, пройдя через столь несчастную судьбу, отличался от всех своих сверстников. Самостоятельное детство научило его выживать, несмотря ни на что, и разбираться в разных видах деятельности. Иногда друзья подшучивают над ним, так как услышанную просьбу или новость, он способен забыть спустя пару секунд. Связано это с тем, что разум этого парня восполнен глубокими мыслями, которые касаются разных форм философии.

– Несомненно, это самые запоминающие моменты нашей юности, но не плохо было бы вынести какую‑то выгоду и заработать на походе. – Вмешался Рафаэль, лежа на диване упираясь спиной к стене.

Молодежь продолжали листать странички интернета в поисках интересного, но все статьи, на которые они натыкались, были не позднее 5–10 лет, а это как правило не давний срок, чтобы найти старинные вещи.

– Больше не могу, хочется спать. – Сказала Беатрис, отвлекаясь от телефона, наполовину погасив яркость экрана.

– Предлагаю следующее: соберем свои рюкзаки всем необходимым и направимся на запад, далеко‑далеко, пока не наткнемся на что‑то интересное. – Предложил Лиам. – Можно вечно смотреть в телефон, так мы не найдем ничего.

– Поддерживаю, до конца лета еще больше месяца, поэтому предлагаю выйти завтра днем. – Согласился Рафаэль.

Беатрис подумала, улыбаясь, смотря на своих близких товарищей, и добавила:

– Начинаю чаще замечать, что все наши с вами вылазки, всегда выпадают спонтанно, а все спланированное всегда обламывается.

 

Пока ребята видят сны, отдыхая перед своей самой долгой вылазкой в жизни, легкая изморось лета на рассвете покрывает «одеялом» всю округу. А от местной реки исходит остывающий пар минувшего горячего дня. Вода не успевала охладиться, как обычно, и с трех часов утра с легкостью, выглянуло солнце. Лиам проснулся от прожигающих лучей через окно, в которое он всегда смотрел перед сном на звездное небо. В ночных звездах он видел свою мечту, а яркое, цветущее, летнее утро заставляло его делать первые шаги навстречу к ней.

– Вижу, я не один плохо сплю. – Сказал он, желая выпить стакан воды, выйдя на кухню, на которой уже сидел Рафаэль.

– Мне всегда трудно спать перед вылазкой, я начинаю думать, что же взять с собой в поход.

Лиам ничего не ответил, допив охлажденной воды из стакана, стукнул им об стол в комнатной тишине и отправился спать. Следом Рафаэль насторожился от того, что с утра станет тяжело от недосыпа.

Утро наступило, и густой туман рассеивался над Фаркфортом. В квартиру ребят прозвучал звонок, за дверью находились родители Беатрис, с которыми она ругалась с полуслова. Парни проснулись от возмущенных речей и переменных криков с кухни квартиры.

– Мне казалось, вы говорили мне, что я уже взрослая, когда мне исполнилось пятнадцать. – Грубо отвечала Беатрис своему отцу – мистеру Мозби.

– Когда родители так говорят своей единственной дочери, это означает, они хотят ее самостоятельности в стенах своего дома, – ответил отец, – а не забыть про родителей, шастать по заброшкам и не жить с двумя парнями.

Девушка махнула руками и проследовала на кухню:

– Хватит нравоучений, это мое хобби, к путешествиям тянется моя душа. Неужели любимым родителям никогда не было интересно, чем хочет заниматься их дочь?

– В этом нет будущего.

– Будущего нет ни в чем, если тратить свою жизнь на учебу там, где нет желания учиться, работать там, где не хочешь, – продолжала спорить Беатрис, – совсем забыла, и жить там, куда возвращаться нет смысла. – Ехидно договорила озлобленная девушка, намекая про родительский дом, который, между прочим, располагал всеми условиями современной жизни и вызывал зависть у тех, кто подобным имуществом редко владели. А если владели, то по уши в кредитах, без независимого достатка.

– Сложно понять тебя, вкладывая все свои силы и средства на твое воспитание, а ты не хочешь принять этого. – Ответил обиженный отец и закрыл за собой входную дверь, удаляясь в неведении.

– От части, он прав, твои родители хотя бы не забивают на тебя. – Вмешался Лиам, дабы остудить пыл обиженной девушки.

– Неужели ты так же не понимаешь меня? Всю жизнь я твердила родителям про свой неуловимый интерес к экспедициям. – Рассказывала Беатрис, едва сдерживая слезы. – А в ответ я получала лишь вечные лекции про то, что мне необходимо ехать в столицу и получать нужное образование.

– Светлое будущее для тебя – это их основная обязанность.

Девушка продолжала смотреть на закрытую дверь, через которую пару минут назад вышел ее отец:

– Почему таким путем? Рассмотреть образование можно в собственных интересах. Ты не задавался вопросом, что стюардесса или обычный моряк способен за пару дней увидеть больше, чем ты за всю жизнь? Они за это получают не маленькие деньги, между прочим. Современность привязывает нас к стулу, наша деятельность заставляет нас изо дня в день видеть одни и те же стены, которые, впоследствии, станут психическим расстройством в нашем подсознании.

– Родители предлагают тебе деньги, получить образование, реализуй это право. – Просыпаясь, вмешался Рафаэль, сонным, подслушивая интересный разговор.

– В том то и проблемы, они хотят отучить меня на занудливого юриста или, что еще хуже, приковать меня к стулу какой‑то офисной компании. А я считаю, человеческая жизнь дана, чтобы на всю катушку показать свой интерес к ней и увидеть, как можно больше.

– Болтать можно вечно. – Вновь вмешался Рафаэль, пытаясь одеться, ибо нужно собирать походный рюкзак.

Ребята заранее договорились, что каждый понесет по рюкзаку, кто‑то с бытовыми предметами, кто‑то с едой, а кто‑то с медикаментами.

Лиам надел свою камуфляжную полевую форму, затянул потуже поясной ремень и разложил на столе карту области. Фаркфорт находился вдали от других городов и деревень, а проезд в него был доступен только поездами, которые без того, ходили крайне редко.

– Интуиция подсказывает мне, что нам нужно сюда. – Предложила Беатрис, рисуя крест на карте своим толстым, черным маркером.

– Нам не обойтись без этого. – Сказал Рафаэль, достав из старого в пыли шкафа, двуствольное ружье своего деда.

– Почему ты раньше не рассказывал о нем? – с особым интересом обратилась Беатрис, рассматривая охотничью гравировку на деревянном прикладе.

– Оружие не любит, когда им хвастаются и без надобности размахивают у кого‑либо перед носом. – Ответил парень, аккуратно складывая оружие в старый, коричневый чехол, на котором местами осталось несколько прорех от потертостей.

Стрелка часов перевалила за пять вечера, солнце уже начинало заходить за горизонт, создавая окровавленного цвета закат. Ухватившись за лямки рюкзаков двумя руками, ребята шли из города на запад, навстречу алому закату. Они шли по одной тропинке друг за другом, где трава уже натоптана, что идти по жесткому грунту намного легче.