LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Десятый круг

Тракт уходил на северо‑восток, к Кинотийским горам, где дремал в кольце ледяных вершин крупнейший город южного региона.

 

Эйкут. Врата

Портал перенёс войско в чащу тропического леса. Столетние деревья обступили врата, раскинули кроны, спрятав арку и круглую площадку под зелёным навесом. На кривых ветвях, точно змеи, вальяжно устроились лианы. Они покачивали упругими хвостами, оплетали стволы, сползали в заросли пышного кустарника. На влажной листве мерцала голубая пыльца. Её мягкое сияние освещало тропу и вереницу следов на мокрой земле.

Генерал разделил войско. Основным силам было приказано обойти Арену по южной границе и встать лагерем у врат на третий круг. Два отряда демонов Тамиш выделил нам в сопровождение.

Мы двинулись к центру Эйкута.

Шли долго. Бесконечно долго. Невыносимо долго.

У первой развилки я приказал соллини подняться в небеса и разыскать прямой путь до Арены. Демон нырнул в переплетение лиан, задел крылом рыжий древесный нарост. Пузырь лопнул, окатив соллини фонтаном ядовитых спор. Демон тотчас испустил дух. Скрюченное тело рухнуло под ноги генералу.

На второй развилке Диинтас насадил на копьё жирного паука. Лезвие распороло мохнатое брюхо, внутренности повисли на ветках. Кустарник ожил: листва обратилась колючками, вонзилась в добычу сотнями игл. Не прошло и минуты, как растение выкачало кровь из потрохов и вновь обернулось безобидным кустом.

Я брезгливо скривился и ненавязчиво сместился к центру тропы.

Постепенно зелёные заросли уступили место окаменелым деревьям и плотоядным цветам. Вдоль дороги стали встречаться поляны, усеянные бирюзовыми кристаллами. Они вырастали из земли, словно грибы, отпугивая хищников и отгоняя прожорливую растительность.

Тамиш отдал команду передвигаться краткими перебежками. Будто дикие белки, мы носились от одной кучи камней к другой, но сколько бы ни продолжалась нелепая гонка, я не различал криков глашатая и не слышал шума трибун.

– Далеко до Арены? – спросил я генерала после очередного забега.

Тамиш изогнул бровь, ответил с усмешкой:

– Эйкут и есть Арена. Весь этот лес – огромное поле боя.

– Чудесно, – фыркнул я. – И как в такой глуши мы найдём треклятый ключ?

– Найдём чемпиона, найдём и ключ. – Генерал постучал когтями по трём золотым черепам, висевшим на поясе. Центральная черепушка клацнула челюстью, выпустила хребет с костяным жалом на конце.

Я покосился на причудливое оружие, с завистью стиснул зубы. Поговаривали, что в давние времена у Тамиша был питомец – огнедышащий пёс о трёх головах. Существо пало в битве, и хозяин, не желая мириться с утратой, обратился за помощью к Владыке Смерти. Дьявол вернул душу пса в тело. Однако плоть со временем истлела, кости потрескались, а зверь утратил разум. Тамиш отнёс останки к кузнецу. С тех пор питомец покоился на поясе генерала, по команде набрасываясь на врагов и послушно виляя хребтом при мимолётной ласке.

– Найдём чемпиона, – передразнил я, отойдя к краю кристальной поляны.

В траве, раскинув плавники, дремало светящееся существо. Я ухватил его за хвост, поднял над землёй. Призрачный скат звонко заверещал.

– Может быть, ты знаешь, где искать чемпиона этих коряг и кустов? – спросил я, встряхнув демона. – Не проводишь?

Скат разинул беззубый рот, жалобно пискнул.

– Ничего не понял, но будем считать, что ты согласен. – Я вскочил ему на спину, впился когтями в мягкую плоть.

Демон бесшумно заскользил по тропе.

 

Планария. Кинотийя

Кинотийя – город огней, чая и пряностей – встретил нас празднованием фестиваля вознесения. Согласно Авесте, на десятый день лета Отец решил покинуть мир смертных и отправиться в Хрустальный град. От взмаха его могучих крыльев разлетелись по южному побережью золотые искры и подарили землям небывалое плодородие. С тех пор регион не знал бедствий и неизменно снабжал провизией бедные северные края. Легенда полюбилась жителям юга. За час до полуночи тысячи верующих выходили на улицы, пели хвалебные оды Отцу и запускали в небо бумажные фонарики в память о случившемся в древности чуде.

Подготовка к празднеству шла полным ходом. По улицам носились гружённые тканями телеги, торговцы наперебой зазывали прохожих, горожане, с расписанными краской лицами, украшали дома лентами и цветами.

Кинотийский фестиваль поражал масштабом приготовлений. Городская жизнь бурлила кипящим котлом.

Я покидала родную деревню лишь однажды, в далёком детстве. Отец привозил меня в Кинотийю на церемонию посвящения в веру. Поездку я почти не запомнила – в памяти сохранились только холёные руки эктелея, вручившего мне серебряное украшение, да хмурое лицо отца. Обратный путь мы проделали в тягостном молчании: папа изредка поглядывал на меня через плечо, а я тайком поглаживала медальон и тщетно пыталась уснуть. По возвращении домой мама долго плакала. Спустя год родилась Клер.

– Ты знаешь, куда идти? – Я прижалась к Рейзу, уступая дорогу пронёсшемуся мимо экипажу.

Город был охвачен предпраздничной суетой, и я не на шутку опасалась потерять в толпе единственное знакомое лицо.

– Нет, но быстро выясню.

– Даже не буду спрашивать – как.

– Слушай, – хитро подмигнул он. – Ты удивишься, сколько полезного можно узнать из разговоров прохожих.

За неделю я начала привыкать к его манере общения: уходить от ответа и давать расплывчатые объяснения было его скверной привычкой. Порою Рейз напоминал ортисовского эктелея с его запутанными формулировками житейских премудростей и заядлой любовью цитировать Авесту. Я редко понимала благословенного служителя церкви и ещё реже прислушивалась к наставлениям – слишком скучны и унылы были его советы. С Рейзом было куда сложнее. Я не могла определить, когда он врёт, юлит, насмехается или, напротив, желает донести до меня смысл законов мироздания – улыбка почти не покидала его лица, и оттого каждое слово воспринималось либо невинной шуткой, либо бесстыдной ложью.

На площади не смолкала музыка. Девочка, с венком белых эустом в волосах, босиком танцевала на бархатном ковре. Полы розового платья порхали в такт задорной мелодии. Рядом бренчал на лютне седовласый старичок. Горожане обступили музыкантов, хлопали в ладоши, звонко присвистывали. На ковёр летели затёртые до блеска монеты.

Через дорогу в синем шатре молодые анерхи набивали курильницы миррой. Ароматный дым стелился по тротуару, стекал с моста, по крутой лестнице сползал на вымощенную крупным камнем дорогу. На ступенях лежали жёлтые ленты, пышные банты свисали с перил. Звенели подвешенные над мостовой колокольчики.