Десятый сосед

– А мужа вашего Олег? – уже полуутвердительно говорит он.

– Я не замужем… – отвечаю машинально, пока не понимая, к чему он ведет.

– Мне все равно, – отрезает он. – А вот то, что у меня в квартире вчера всю ночь было отчетливо слышны все ваши претензии к друг друг – вот это не все равно. Почему я должен знать подробности вашей семейных, финансовых и сексуальных проблем? Вы считаете уместным посвящать в них посторонних людей?

И он раздраженно хлопает ладонью по кнопке вызова.

 

Я не знаю как оправдываться.

Судорожно вспоминаю все то, что мы вчера с Олегом наговооили друг другу – и краснею. Господи. Господи. Нет. Ну нет! Это все – из‑за одной захлопнушейся двери? Или я еще в чем‑то провинилась?

С удовольствием рванула бы сейчас по лестнице пешком, собрала бы рюкзачок, села на поезд Москва‑Владивосток, перешла границу с Китаем и затерялась в каком‑нибудь городе‑призраке покрупнее.

Но лифт как раз приезжает и распахивает двери, и откровенно сбежать будет слишком по‑детски. Я и так выставила себя полной идиоткой.

Поэтому я захожу с соседом в лифт – и оказываюсь в ловушке.

Он раздражен и зол, у него морщинка между нахмуренными бровями, а взгляд мечет молнии. Он кривит губы в гримасе отвращения, но почему‑то его огненная злость только притягивает меня.

И когда он тянется к панели с кнопками, чтобы нажать сначала мой десятый, потом свой одиннадцатый, я задерживаю на секунду дыхание от того что в тесном лифте он слишком близко. Его кожа излучает жар даже через рубашку и пиджак, а запах «Dior Homme» снова нагло тащит к себе.

На мгновение я прислоняюсь к его груди и, вместо того, чтобы холодно отстраниться, как предписывают правила вежливости по отношению к соседям, задерживаюсь и глубоко вдыхаю его запах – смесь его собственного, парфюма, холодного ветра и ноток натуральной кожи. Мне не хочется отрываться.

Мне жарко, мне тесно, мне невыносимо.

Это самые странные ощущения в моей жизни.

Что я делаю вообще!

А если он поймет, что я это специально?

Но он будто не замечает.

Прожимает кнопку и отстраняется, оставляя меня в раздрае.

Вот черт!

Черт‑черт‑черт!

Я не знаю, что со мной происходит, но это очень плохо. Он женат. У меня бойфренд… сожитель… гражданский муж, да какая разница!

Но я впервые испытываю такое по отношению к мужчине.

Мне всегда хватало симпатии, красивых глаз, того, что меня хотят.

Даже когда я была отчаянно влюблена, это чувство оно жило где‑то в голове, вгрызаясь в мозг обезумевшей крысой, но не было настолько витальным. Подобной животной тяги я не ощущала никогда.

Он отстраняется и я едва ловлю себя на остатках силы воли, чтобы не прижаться обратно. На сегодня достаточно унижений.

Каждая из тридцати двух секунд поездки до десятого этажа оставляет у меня на коже невидимые кислотные ожоги. Я отворачиваюсь и только краем глаза вижу рукав пиджака, край белой рубашки из‑под него, блеск браслета часов. Пальцы у него сухие, с узловатыми костяшками, аккуратными прямоугольными ногтями. Я рассматриваю их между огненными вдохами и натурально схожу с ума от того, какие они совершенные.

Ева, прекрати!

Я едва дожидаюсь, пока лифт остановится на моем этаже. Даже не дожидаюсь – едва двери начинают открываться, я пытаюсь протиснуться, бьюсь о них как дурная бабочка и слышу за спиной обидный смешок.

Когда лифт уезжает наверх, я только закрываю глаза, пережижая, пока отпустит острое ощущение позора.

 

Но я снова забываю, что ему надо всего лишь этажом выше. И все, что мне остается, когда я слышу, как он выходит из лифта – затаиться и ждать, слушать, как сосед долго ищет ключи по карманам, находит и роняет, поднимает, отпирает дверь, ругаясь полушепотом, и наконец захлопывает ее за собой.

 

Теперь я могу отмереть и открыть свою.

Рассеянно шарю в сумке в поисках ключей, пытаясь выцепить их за стеклянный брелок, но вместо них мне попадается то помада, то коробочка с леденцами, то зарядка для телефона, то еще десяток самых нужных вещей, которые всегда болтаются на дне и никогда не находятся, когда нужны.

Мысли мои сейчас заняты совсем не ключами. Я пытаюсь понять, что это вообще было. Может, у меня просто недотрах? Не помню, когда последний раз получала оргазм. Может, надо просто кончить и я перестану бросаться на симпатичных незнакомцев?

 

Мне сейчас действительно страшно хочется секса. Такое взвинченное состояние, как после эротических снова, когда просыпаешься распаленная и кажется – дотронься и взорвешься.

Я пробовала использовать Олега в такие моменты, но он с подозрением спрашивал, кто это мне приснился, какой чужой и прекрасный мужчина меня возбудил? Если я сейчас на него наброшусь, у его подозрений будут все основания.

 

 

Домашняя кухня

 

 

Я не успела нащупать выключатель, а Олег уже был в коридоре. Забрал у меня сумку, помог снять пальто и поцеловал в губы. Я качнулась к нему, продляя поцелуй. Он обнял меня за талию, я закинула руки ему на шею…

 

– Посмотришь, что у меня на кухне? – спросил он, прерывая объятия, прямой дорогой, как мне казалось, ведущие в постель. – Я попробовал сделать лазанью, но в соусе то ли помидоров многовато, то ли еще что, не пойму. Фигня какая‑то. Я бы поправил – и через пятнадцать минут ужин готов.

– Да, сейчас…

 

Я стащила сапоги, чувствуя, как горят губы, требуя продолжения.

Но Олег ушел к своей лазанье, вообще не обращая внимания на мое состояние.