Девочка у моря. Счастливый жребий
– Нет, – Звонцов усмехнулся. – А что?
– Да ничего. Просто у нас в классе есть мальчик, Игорь Агеев. В коттедже живут и четыре кондиционера. У него отец в каком‑то банке начальник кредитного отдела. Агеев говорил, его отца даже родственники только по отчеству называют.
– Нет, я не директор. И даже не начальник кредитного отдела. Куда там? Я простой профессор. Московский университет… ну неважно какой, сейчас их много, ты все рвано не знаешь. Кафедра… тоже неинтересно. Занимаюсь литературой.
Он сам не знал, зачем выложил свои регалии – тем более, что вряд ли они могли впечатлить современного подростка. Но тут же понял, что в последнем ошибся.
– Неслабо!
Девочка подкинула ногой свой радикальный сланец и ловко подцепила обратно прямо в воздухе.
– Литературный профессор из Москвы поведет меня к турецким туркам звонить в Омск, который лежит не за морем…
6
Снова увидел Сашу он во время обеда, когда сидел над чашкой любимого турецкого супа из протертой чечевицы. Девочка – в желтой майке, но в тех же шортах – шагала за очень мощной и очень мрачной пожилой женщиной, рассекавшей полуголую толпу с напором ледокола. Проходя мимо, девочка улыбнулась из‑за бабушкиного плеча – он заговорщическим жестом приподнял ладонь над столом.
Вернувшись в номер, Звонцов побрился во второй раз – что никогда не мешало при его густой растительности, но чем он давно пренебрегал – принял внеплановый душ, пригладил ежик и надел свежую гавайскую рубашку. Он сам не знал, зачем так делал – скорее всего, по профессиональной привычке всегда выглядеть хорошо, когда предстояло какое‑то важное дело.
А дело предстояло важное; проблемы девочки явно были нешуточны, хотя их можно было решить без проблем.
Стук прозвучал осторожно, но настойчиво – он подумал, что пришла горничная с уборкой.
– Идемте! – сказала девочка, не проходя в номер. – Я свободна, как рыба об лед!
– Уснула твоя бабуля?
– Все окей! – Саша просияла. – Храпит замертво. Время пошло. Хотя как вы отсчитаете, у вас же мобильника нет?
– У меня есть простые часы, – Звонцов тоже улыбнулся. – Не волнуйся.
– Ну, так пошли? – повторила она, играя сланцем.
– Пошли, да. Только…
Он замолчал, рассматривая ее яркую и невероятно безвкусную футболку, с которой кривлялся обшитый натуральной шерстью монстр из мультфильма.
– Что «только»? У вас дела появились?
– Да нет, какие у меня тут дела… Бабуля твоя не проснется?
– Да вроде раньше не просыпалась. Мне‑то днем не спится, я иногда после обеда обратно к морю сруливала. Потом возвращалась без проблем.
– А если ее кто‑нибудь разбудит? Убираться придут?
– Не придет никто. В нашем корпусе убираются после завтрака. Ну, если на крайний случай какой‑нибудь дурак номер перепутает, заломится и ее сумеет разбудить, я скажу типа в лавочку спускалась, на крем для загара приценивалась, старый кончается уже. Так мы пойдем?
– Пойдем, конечно. Но зачем ты эту…
Звонцов едва не сказал «эту гадость», но вовремя осекся, боясь обидеть свою гостью.
– …Эту футболку нацепила?
– Правда, классная? Я ее специально одела…
– Не одела, а надела, – машинально поправил он. – По‑русски так говорят. Ты одеваешься, надев футболку.
– Правда, что ли? Ну да, вы профессор, вам видней… Ну в общем, надела, чтобы вам понравиться!
Профессор промолчал, не решившись уточнить, для чего Саше требовалось обязательно ему нравиться, но она пояснила:
– А то испугалась, что если не понравлюсь, вы со мной в город идти передумаете.
– Не передумаю, я своих слов не меняю. Но надела ее ты зря.
– А что – не нравлюсь? А вот так…
Саша подняла руки над головой.
– Нравишься, нравишься, – соврал он. – И еще как… Только такой штуки, кажется, во всем отеле ни у кого нет.
– И не может быть, – она удовлетворенно кивнула. – Вещь исключительная. Я ее из Омска привезла. Мама на отдых купила, натуральная Франция.
– Вот именно, что натуральная… – Звонцов вздохнул. – Бабуля наверняка все твои тряпочки знает?
– А то! Даже сколько у меня… ну этих самых… на каждый день осталось в пачке.
– Так вот. Местные турки не такие дураки, какими их принято считать. Они ничего не говорят, но все видят. Если твоя бабуля проснется и ринется тебя искать, ей сразу скажут, что ты в своей неподражаемой футболке вышла за ворота с сомнительным мужиком…
– И никакой вы не сомнительный! – возразила девочка. – Стала бы я к сомнительному в номер стучаться, даже по своему делу.
– Ну, неважно. Все равно. Ты говоришь, она бы нас убила на одном топчане. А тут ушли вдвоем черт‑те куда. Представляешь, какой будет скандал? Нам с тобой это нужно?
– Не нужно, да, – Саша с сожалением кивнула. – Дура я, однозначно. Зачем эту красоту напялила? И что теперь делать? Идти переодеться – но в самом деле, вдруг бабуля проснется ни с того ни сего? Это ведь всегда так: когда не надо, все путем, а когда надо – фэйсом об тэйбл…
– Именно так. Мы с тобой идем на запретное дело, и лишняя предосторожность не помешает. Надень‑ка ты сверху мою футболку «Пегас Туристикс». Она большая, и на нее никто не взглянет.
– Классно! – девочка вспыхнула. – Всю жизнь о том мечтала! И зачем сверху, когда можно просто так? Это вообще меня воткнет конкретно!
– Можно и просто так, если хочешь.
Звонцов пожал плечами, в желании не показалось ничего из ряда вон выходящего.
– Она, правда, надёванная, но для одного раза пойдет. Потом душ примешь, и все.
– Давайте ее скорей! – Саша воскликнула так, будто он предложил ей на два часа платиновое колье с бриллиантами.
Футболка с туристическим Пегасом лежала в чемодане сверху, в куче использованных вещей.
– Держи, – сказал он. – Вот тебе маскировочная одежда.
