Девочка у моря. Счастливый жребий
Саша посмотрела снизу вверх, прожевала остатки лукума и сказала очень тихо:
– Спасибо вам!
– За что?.. – спросил Звонцов, вспомнив неудачный девочкин разговор и ее слезы у белой стены.
– За все, – кратко ответила она.
Вспыхнула, повернулась и побежала прочь.
Он смотрел вслед, пока Сашина фигурка не скрылась за поворотом к лестнице.
Потом поднял с полу чуть размякшие коробки с рахат‑лукумом, вошел в номер, открыл дверцу пустого минибара.
Спрятал припасы, взглянул на часы, размышляя, что предпринять: идти на пляж или включить кондиционер и еще поваляться в постели.
И только взглянув на кровать, увидел, что поверх блестящего, украшенного лилиями турецкого покрывала лежит аккуратно расправленная футболка с логотипом турфирмы.
Звонцов взял ее, чтоб куда‑нибудь переложить – футболка пахла Сашей.
Он повесил ее на спинку стула проветриться.
Потом сбросил с себя одежду и растянулся на кровати, все‑таки решив подремать.
11
Утром Звонцов от самого входа на пляж высматривал знакомую фигурку.
Увидев ее на прежнем месте – на краю, чуть правее далекого красного буйка – припустил почти бегом: до такой степени ему захотелось подойти, завязать легкий разговор, спросить про последствия вчерашнего рахат‑лукума, предложить еще одну вылазку в город…
Но, не дойдя до девочки нескольких метров, он обо что‑то споткнулся. Точнее, ощутил удар в спину, едва не поваливший вперед.
Обернувшись, он наткнулся на тяжелый взгляд пожилой женщины. Величественная, в черном платье, напоминающая какой‑то фантастический обугленный айсберг, она сидела на лежаке, стоявшем напротив Саши, и держала под прицелом всех, кто попадал в недопустимый сектор.
Ему стало не по себе, как не бывало давно. Хотя вчера он не делал ничего плохого, лишь сводил девочку позвонить в Омск да накормил ее рахат‑лукумом. Но Сашина бабушка глядела так злобно, точно знала о профессоре нечто такое, что даже не шевелилось в его собственных мыслях.
Мгновенно сориентировавшись, Звонцов нагнулся, подобрал с песка камешек, поднес к глазам, обтер о футболку и с преувеличенной бережностью спрятал в карман шорт.
Спектакль удался: старуха равнодушно взглянула на него и повернулась в сторону дорожки, услышав голоса каких‑то любителей раннего плаванья.
Вздохнув с облегчением: подставлять девочку ему не хотелось даже в том случае, если строгие меры в отношении ее были продиктованы необходимостью – он охлопал себе карманы и пошел к выходу.
Миновав Сашину бабушку, которая смотрела уже направо: поскольку оттуда с подносом свежих булочек на голове приближался приземистый усатый турок, целый день курсирующий по побережью – Звонцов остановился и посмотрел назад.
Девочка почувствовала взгляд, обернулась, улыбнулась жалобно и повела плечами, словно говоря, что в жизни случаются неприятности.
Он коротко кивнул и зашагал дальше, с неожиданной досадой думая, что при таком раскладе она вряд придет после обеда.
12
– Ждали меня, да? Рубашка на вас опять новая!
– Ждал, – признался Звонцов.
И почувствовал, что слегка краснеет; он действительно ждал с самого утра, хотя и не признавался себе в том.
– А рубашка… Вчерашнюю залил кофе, – все‑таки соврал он. – Пришлось застирать, еще не высохла.
Он и сам не знал, зачем оправдывается перед девочкой – как не знал и цели, с которой достал из чемодана очередную свежую рубашку. Одну из большой стопки, какую он до сих пор брал в отпуск по инерции прошлых лет. Хотя в последние времена обходился несколькими футболками, не желая красоваться ни перед кем и не замечая зеркал.
– А я вот тоже желтенькую одела… То есть надела, прошу прощения!
Саша подбоченилась. Постояла несколько секунд, потом прошлась по номеру – сделала два шага оранжевыми сланцами от двери к окну и еще два обратно, от окна к двери. Майка кислотного цвета была подвернута снизу до такой степени, что прикрывала лишь самые необходимые места… на которых, кажется, на этот раз не было купальника. А синяя стекляшка в пупке сияла, как на подносе.
– Я, если честно, опасался, что ты не придешь.
За него говорил кто‑то другой – какой‑то парень, хоть и не из Омска.
– Твоя бабуля, похоже, решила ужесточить меру пресечения?
– Как раз наоборот! Какая разница вообще? Главное другое!
– Что именно? – Звонцов невольно глядел на нее.
И улыбался, как полный дурак.
– А то, что я у нее выломила каждый день после обеда ходить в фитнес‑центр.
– Слушай, а я и не знал, что в этом отеле есть фитнес‑центр! Хотя мне‑то это все равно.
– И дальше не знайте! Его все равно, что нет – половина тренажеров сломаны, кондиционер никогда не включают.
– Но ты все‑таки будешь туда ходить. Зачем?
Несмотря на очевидную мудрость, рожденную возрастом и опытом, он, кажется, так и не научился понимать женскую логику.
– Даже не подумаю! Я бабуле наврала, чтобы время освободить и не дрожать каждую минуту, как заячьи уши.
– А… зачем тебе свободное время? – спросил он.
И почувствовал, что этим вопросом решается что‑то важное, хоть и не озвученное вслух.
– Как «зачем»?!
Саша повернулась к нему.
– С вами общаться! Или… вы против и чем‑то другим заняты?
– Нет, я не против.
Звонцов кашлянул, пытаясь скрыть радость в голосе.
Которая взялась, не пойми откуда.
– И ни чем не занят.
