Девушка сына. Мы не должны

* * *

 

Руслана Альбертовича встречаю во время форума еще несколько раз, я действительно увлекаюсь стендами и представленными разработками, они завораживают. Этот форум правда крутое мероприятие, и я делаю все, чтобы не сойти с ума от новости дня. Я общаюсь с представителями компаний, которых мне представляет Максим, и узнаю массу интересного. Именно в моменты подобных диалогов и наталкиваюсь на взгляд Горского.

Он рассматривает меня пристально, мне даже кажется, что со временем его взгляд смягчается. Хоть дружелюбия там и не наблюдается.

У меня каждый раз холодеют ладони и по спине мурашки разбегаются, а язык к небу прилипает. С большим трудом я отворачиваюсь и пытаюсь продолжить беседу. Но все равно чувствую на себе темный взгляд, и от этого внутри тяжелеет. От этого сводит пальцы и пульс учащается по новой.

Горский смотрит на меня не как родитель, оценивающий девушку своего единственного сына. И не как преподаватель. Я это чувствую. Он словно заодно и в мысли мои проникает.

Даже думать о нем становится запретно. Не то, что смотреть.

Черт знает, что происходит. Но вопреки тому, что изо всех сил пытаюсь взять себя в руки, нервничаю все больше.

Когда объявляют фуршет, и мы подходим к накрытым столам, Макс протягивает мне бокал шампанского, на что я в ужасе округляю глаза. Я не пью. Совсем.

– Брось, пару глотков, ты слишком напряжена. Не скучай, а я сейчас, – Разин окликает какую‑то девушку, кажется, Дину, говорит, это по делам, и отходит. А я так и стою, глядя на играющие в бокале пузырьки.

Анька твердит, ее успокаивает алкоголь. Я всегда фыркала на это, но сейчас думаю, что зря не взяла успокоительные. Руки дрожат, и внутри по‑прежнему всё слишком звенит – еще немного, и напряжение сведет меня с ума. Решаюсь я несколько минут. Как будто что‑то запрещенное делать собираюсь.

Но что может быть запретнее, чем поцелуй с отцом парня?!

Я в порыве прижимаюсь губами к бокалу, делаю несколько глотков. И тут же жалею о содеянном, нет, это совсем не мой способ успокоиться. В голову ударяет алкоголь, и чтобы не потерять равновесие, я делаю шаг в сторону, а потом поднимаю взгляд и замираю.

Ко мне направляются отец и мать Разина. Вот только его самого где‑то черти носят. Я беспомощно озираюсь по сторонам, но ни той Дины, ни самого Макса нигде нет.

– А вот и любимая девушка нашего сына, – с издевкой произносит Горский, подходя ближе. – Мы уж обыскались. Мать Максима – Аделина. Аделина, это Василиса.

– Вам нехорошо? – замечает женщина. При этом мне кажется, что смотрит снисходительно.

Родители Макса практически одновременно переводят взгляд на бокал в моих руках, и я готова умереть от стыда по новой. Потому что понимаю – они видели, как я чуть не потеряла равновесие. И, возможно, решают, что это не первый мой бокал.

Отлично я представилась.

 

Глава 13 Руслан

 

Смирнова меня в очередной раз удивляет. Она что, еле на ногах стоит? И это после того, как Максим утверждал, что эта умница здоровый образ жизни ведет. Бокал она, правда, тут же отставляет, но Аделина не упускает возможности проявить свою стервозную натуру:

– Как вам мероприятие? Скучно? – растягивает губы в натянутой улыбке, указывая на бокал.

– Вовсе нет! Мне очень нравятся представленные разработки!

Девушка говорит взбудоражено, словно ухватывается за спасительную нить разговора, которая уведет на безопасную территорию. Я, к слову, видел, как Василиса заинтересовалась мероприятием, она действительно увлеченно общалась с представителями компаний и не выглядела скучающей. Более того, подозреваю, она здесь одна из немногих, кому реально интересны сами проекты, а не возможность увеличить бабки.

Впрочем, не факт, что она все это делает без корысти.

– Например, у стенда под номером семь технология, о которой я услышала впервые, и…

– Ну что вы, Василиса, – бесцеремонно перебивает Разина. – Не стесняйтесь, вам, наверно, ужасно некомфортно в обществе такого уровня.

Даже мне хочется бывшую придушить, но Смирнова, запнувшись, вдруг вся подбирается и выпрямляется.

– Какого уровня?

Аделина поднимает брови, словно не ожидает, что кто‑то посмеет её тону не подчиниться, не спасовать, а я ухмыляюсь. Не самая лучшая тактика, чтобы поладить с матерью своего парня, но, что уж, тут я на стороне Смирновой.

К нам как раз подходит Макс:

– Привет, мам. Хорошо, что ты уже здесь.

Максим берет Смирнову за руку, сжимает. Защитник вовремя подоспел – взгляд бывшей немного смягчается при виде сына.

– Ты же видела Василису? Я тебе о ней рассказывал. Мы готовились к семинару у меня в комнате, когда ты пришла.

На этих словах я снова усмехаюсь. Конечно, к семинару. Это теперь так называется?

– Смутно помню, возможно, – подтверждает та. И, словно игнорируя Смирнову, тут же переключается на другие темы.

Сам Макс смотрит на меня выразительно, мол «схавал, бать? Смотри, и правда умница, а ты не верил».

Я, конечно, порядком охуел, когда сын представил мне свою девушку.

Любимую девушку.

Надеюсь, моё дебильное выражение лица не успели запечатлеть камеры местных папарацци. Это выходит, она тогда на такси к Максу укатила.

В мою квартиру. И они там на моей кровати… даже представлять это не хочу.

Охренеть, ситуация, что тут еще скажешь.

А с виду вся такая недотрога.

Впрочем, меня это каким боком должно волновать вообще?

Но все же волнует, блядь. Я, черт возьми, последние дни все чаще возвращаюсь мыслями к этой студентке. И на лекции наблюдал за ней, забавно было то, как она реагировала. Меня это умилило, что ли. При этом Василиса действительно показывает неплохие результаты в учебе, и Саргасов не зря ее выделил. Но сейчас идея взять девушку на практику видится не такой уж славной.

Даже вдруг думается, что это её такая игра, чтобы в мою компанию попасть. В таком случае удивление Смирнова сыграла на отлично. Быть может, она прекрасно знала, кем я прихожусь ее парню?

Эта мысль неприятно оседает внутри чувством разочарования. И все же рубить сгоряча – это не про меня.