Дневник служанки

– Они едут прямо сюда! – говорит женщина.

– Нам некуда деваться, отсюда нет другого выезда, – отвечает мужчина. – Может, они нас не заметят…

Неизвестные автомобили уже совсем рядом.

– Что за черт!.. – Женщина быстро пересаживается обратно на водительское сиденье, подтягивает повыше порванные колготки и пытается найти и надеть туфли. Мужчина застегивает молнию на брюках.

– Погоди, кажется, они остановились, – говорит мужчина, и оба снова замирают неподвижно. Дверца хэтчбека со стороны водителя открывается, и из салона появляется высокая фигура. На дверцу нанесен какой‑то логотип. Тем временем из седана выбирается второй человек: он полнее и ниже ростом. Их плащи блестят от дождя, лица скрыты капюшонами. Фары они не гасят. Моторы обеих машин продолжают работать, и выхлопные газы стелются над землей белесым облаком.

Туман густеет, закручивается вокруг двух фигур, которые открывают заднюю дверцу седана и вытаскивают из салона что‑то громоздкое, похожее на свернутый в трубку ковер. Ковер падает на землю, и становится ясно, что весит он порядочно.

– Что они делают? – шепотом спрашивает женщина.

– В ковре что‑то есть, – отвечает мужчина. – Что‑то тяжелое.

Оба думают об одном и том же, но ни он, ни она не осмеливаются высказать свои мысли вслух.

Тем временем неизвестные волоком тащат свою ношу к краю заброшенного причала. Там они несколькими пинками сбрасывают ковер в воду. Всплеск. Ковер ненадолго исчезает из вида, но потом снова появляется – светлым пятном он, кружась, плывет к мосту, куда тащит его приливное течение. Ковер погружается все глубже и наконец опять исчезает под водой.

Женщина нервно сглатывает.

В салоне «мерседеса» становится очень холодно.

Мужчина, похоже, вовсе перестал дышать.

Оба смертельно напуганы увиденным. Страх пронизывает их до костей.

Высокий человек в плаще торопливо возвращается к хэтчбеку. Просунувшись в салон со стороны водителя, он наклоняется под рулевое колесо и что‑то делает. Минуту спустя хэтчбек начинает двигаться к воде, хотя за рулем никого нет.

– Боже мой! Они заблокировали педаль газа! Нужно убираться отсюда поскорее! – Женщина тянется к ключу зажигания.

– Нет! – мужчина перехватывает ее руку. – Не двигайся, пока они не уедут! Они могут убить нас, мы же все видели.

В ужасе оба глядят на хэтчбек, который как раз доехал до края причала. На несколько мгновений машина как будто замерла на краю, потом качнулась вперед и рухнула в воду. Ее осветили фонари с моста, и женщина увидела, что машина выкрашена в желтый. Узнала она и марку – «субару кросстрек». Точно такую же машину они с мужем подарили сыну на восемнадцатилетие. Логотип на дверце тоже показался ей знакомым – она определенно видела его раньше, но где, при каких обстоятельствах, вспомнить не может. Вода смыкается над машиной, со дна поднимаются пузыри. Клочья слабо фосфоресцирующей пены дрейфуют по течению к мосту, но быстро исчезают. Ни на причале, ни на поверхности залива не видно никаких следов того, что здесь что‑то сбросили в воду. Только мелкие волны пляшут у подпорной стенки, плывет туман да моросит дождь.

Двое неизвестных возвращаются к седану. Высокий садится за руль, низкорослый толстяк – на переднее пассажирское сиденье. Хлопают дверцы, и седан рвет с места, расплескивая колесами жидкую грязь. У железнодорожной колеи он притормаживает, полыхнув задними огнями, потом поворачивает к заброшенным силосам и исчезает в тумане.

Пассажиры «мерседеса» молчат, парализованные страхом. Оба знают, что должны позвонить в Службу спасения.

Но звонить они не будут.

Они не расскажут об увиденном ни одной живой душе, ведь, если станет известно, что они были здесь, под мостом, на территории заброшенного зернохранилища в столь поздний (или ранний: пятница уже наступила) час, оба потеряют все.

 

Дневник

 

Ты только начни, сказала мне мой психотерапевт. Записывай все, что придет в голову, пусть даже это будет просто поток сознания, подробности какого‑то совершенно ординарного события или того, что случилось с тобой в тот или другой день. Если будет трудно, попытайся понять, что тебя беспокоит, и пиши только об этом. Хотя бы об одной вещи, но пиши… Пиши о чем‑то приятном. Пиши о том, что тебя злит, раздражает, пугает… Пиши о вещах, о которых ты никогда никому не расскажешь. И каждый раз, когда тебя посетит озарение, догадка, спроси себя – почему. Почему ты подумала так, а не эдак? Чего стоит тебе прощание с конкретной иллюзией? Спроси себя – почему, а потом запиши. Пиши до тех пор, пока тебе не захочется кричать, пока даже смотреть на написанное тебе станет невмоготу, или до тех пор, пока тебе не откроется что‑то новое, доселе неизвестное. Тогда сделай перерыв. Подвигайся. Бегай, гуляй, плавай, танцуй, катайся на велосипеде. Делай это, пока тебя снова не потянет писать. Главное – начать, просто начать. Не усложняй, старайся выражать свои мысли предельно просто, и я обещаю – со временем дело пойдет само.

 

Ну вот, мой дорогой Дневник – мой эрзац‑психотерапевт, я начинаю. Меня зовут Кит, Кит Дарлинг. Мне тридцать четыре года. Не замужем. Веганка. Люблю животных и подкармливаю птиц.

Работаю уборщицей.

Моя страсть – любительский театр.

Моя суперсила – быть невидимой.

Да, это именно так. Это мой, если можно так выразиться, волшебный дар. Невидимая, я хожу по чужим домам, сметаю прах чужих жизней, привожу в порядок чужие микровселенные, чтобы при взгляде со стороны они выглядели совершенными. Я мою, чищу, полирую и в то же время – тщательно рассматриваю и анализирую всю информацию, которую только можно найти в домах и квартирах состоятельных и успешных. Я трогаю, обнюхиваю, завидую… иногда даже надеваю на себя чужую одежду или украшения. И вот что я узнала: совершенство – обман. Иллюзия. Тщательно выстроенный, но ложный нарратив, который вводит в заблуждение поверхностного наблюдателя. Образцовая семья, обитающая в роскошном доме по соседству – семья, которую вы вроде как хорошо знаете, – на самом деле совсем не такая, какой выглядит. У каждого члена этой семьи есть свои недостатки, пороки, секреты. Иногда – мрачные, даже ужасные секреты. И, как ни странно, именно я, уборщица, человек, который выносит мусор и отмывает грязь, имею доступ к самым сокровенным тайнам этих домов. Возможно, это потому, что меня считают тупой. Услужливой. Недостойной внимания. Просто приходящая прислуга – что с меня взять?

На самом деле я не только мою посуду и таскаю по всем комнатам мощный пылесос. Я собираю информацию. Вынюхиваю. Сую нос в чужие дела.

Это и есть моя основная проблема. Я поражена патологическим любопытством.