Две половинки меня
Встречая его в аэропорту, вглядываясь в лица вновь прибывших, не могла унять бешеного ритма выпрыгивающего из груди сердца. А когда он вдруг неожиданно материализовался прямо передо мной, не сразу его узнала. Без мотоцикла мой курортный мачо не казался таким высоким и брутальным. В глазах сквозила неуверенность, волосы были аккуратно причесаны, загар сошел, а татуировка спряталась под рукавом клетчатой рубашки. Никакого романтического волнения, в котором я постоянно пребывала на белоснежных берегах Сиамского залива, в условиях серого мегаполиса я не испытала. Интересно, что он тогда подумал обо мне?
Мы, конечно, хорошо провели время, изучая достопримечательности Москвы, но я думала о том, что лучше бы наша история закончилась там. Тогда бы он навсегда остался в моей памяти тем высоким и дерзким байкером, от объятий которого так заходилось сердце.
Глава 18
«Вот‑вот. Вечно ты напридумываешь себе всякого разного. Может быть, эта история как раз из тех? Которые должны оставаться без продолжения?»
«Заткнись, а! Даже слушать не собираюсь твои всезнайские заключения!»
Глава 19
– Как дела? – вопрошает из трубки его жизнерадостный голос.
В своих попытках переключиться я, с ног до головы перепачканная краской, дорисовываю третий подсвечник в технике витражной росписи. Роспись по стеклу – проверенное средство от навязчивых мыслей. Мое внимание полностью занимает вид глянцевой краски, медленно растекающейся по стеклу и заставляющей его искриться всеми цветами радуги. Единственной проблемой на этот момент становится подбор цветовой гаммы для очередного шедевра.
«Ха! Думаешь, ему и правда интересно, как на самом деле у тебя дела? Давай‑ка, расскажи ему, что в ожидании его звонка сделала генеральную уборку в квартире, собрала экстренный девичник на тему „любит‑не‑любит“, прочитала два психологических издания о взаимоотношениях полов и только что дорисовала третий витражный подсвечник» – вмешивается, как обычно бесцеремонно, мой внутренний Зануда.
– Отлично! – почти не наигранно и так же жизнерадостно отвечаю я. Хотя сердце мое колотится так, что вот‑вот выпрыгнет наружу. Прямо на невысохший, только что расписанный, и, кстати, получившийся очень красивым подсвечник.
Как будто и не было этих бесконечных трех дней молчания с его стороны.
– Хочу тебя увидеть! Когда ты можешь?
«Если бы ты знал, как я этого хочу, – кричит что‑то внутри меня. – И, в общем‑то, я могу всегда!»
«Эй! Только не вздумай говорить ему этого! – снова встревает мой неугомонный внутренний собеседник. – Не раньше начала следующей недели!»
