Две половинки меня

Небольшая Иркина квартира расположена почти в центре городка на первом этаже трехэтажного дома. Бонус – небольшой садик, утопающий в розах, – тоже принадлежит ей. Ирка недавно развелась с мужем, нашла работу в другом конце страны и переехала с легкостью перелетной птицы. Раскрасила стены нового жилища в яркие цвета и продолжила наслаждаться жизнью.

Вечер проводим среди роз, ностальгируя за бутылкой «Советского» шампанского.

Рассказываю ей свою историю из самолета.

– Почему‑то я не удивлена! – смеется она. – Ты в своем репертуаре. Мне кажется, если ты будешь одета в паранджу и окажешься в месте, где всего один мужчина, ты обязательно его подцепишь.

Почему‑то все подруги так про меня думают. Что я беспощадная сердцеедка. Мне льстит, что я произвожу такое впечатление, но оно совершенно необоснованно. Я, конечно, при желании могу очаровать кого угодно, но только не того, кто мне по‑настоящему нравится. Когда встречаю такого мужчину, все мои бойцовские качества моментально улетучиваются, и мою видимую уверенность и шарм как рукой снимает. Я начинаю смущаться и с трудом подбираю слова. По‑моему, это несправедливо. Чем важнее для меня понравиться человеку, тем в менее выгодном свете я перед ним предстаю. Во избежание всевозможных неловких ситуаций я в таких случаях демонстрирую полное равнодушие к предмету своей тайной симпатии…

Тренькает телефон. Сразу не смотрю. Растягиваю предвкушение.

«Не могу забыть твой поцелуй», – сообщает он.

А я даже и не пытаюсь его забыть.

 

 

Глава 9

 

Высокое стеклянное здание на берегу моря – офис компании, в которой работает Ирка. Оно вызывает у меня восхищение. Нейтральные светлые тона, четкие прямые линии. Все просто, без излишеств. Мы заходим внутрь. Узкий длинный коридор справа разделен на секции – индивидуальные кабинеты для каждого сотрудника. В каждой секции стол с электроподъемником. Ирка работает здесь в позиции IT‑менеджера. Похоже, ей это нравится, но я не задаю лишних вопросов.

– Это чтобы менять положение при работе – хочешь сидя, хочешь стоя, – поясняет Ирка. Она указывает на необычные столы.

Она привезла меня сюда на экскурсию, и добросовестно исполняет роль гида.

Я киваю. Уверена, что взглядом выражаю уважение, хотя до конца не понимаю, зачем нужно работать стоя.

Из каждого кабинета потрясающий вид на море! Не офис, а мечта. Иркин кабинет завален картинами.

– Рисую на заказ, – коротко отвечает она на мой вопросительный взгляд.

Сразу после переезда в Швецию Ирка начала рисовать. Сначала от скуки, пока учила язык и не могла устроиться на работу, а потом втянулась. Картины у нее красивые, фактурные, с плотными объемными мазками. Пишет мастихином. Мне нравится ею восхищаться. Ее разносторонними увлечениями и талантами, умением сочетать в себе несочетаемое. Мне казалось, что у нее математический склад ума, а тут вдруг раз – картины. И даже на заказ уже рисует. Выяснилось, что дома все эти заказанные картины некуда складывать, поэтому часть из них в ожидании своих хозяев вынуждены храниться в офисе.

Шумная, громкая, прямолинейная Ирка определенно не вписывается в северный шведский менталитет. Хотя заметно, что ее тут любят. Думаю, она покорила их своей искренностью и непосредственностью. Так же, как когда‑то меня. И с деловыми качествами у нее все хорошо. Она конструктивная и обязательная: приехала и по‑быстрому наладила тут для них все бизнес‑процессы.

Проведя экскурсию по офису, Ирка отпрашивается с работы, и мы едем обозревать окрестности. Кажется, что даже природа подчиняется шведскому упорядоченному образу жизни. Все ровное, аккуратное, листочек к листочку. Проезжаем ветряную мельницу. Она выглядит трогательно и романтично. Естественно, делаем фотосессию.

Обожаю фотографироваться. Вернее, мне нравится не сам процесс – я не всегда чувствую себя свободно перед камерой, – а результат, точнее, хороший результат в виде красивых и эффектных фотографий.

– Какая же ты обезьяна, – хохочет Ирка надо мной перед камерой. – И зачем тебе столько фоток? Куда ты их деваешь?

– Выложу в сеть, пусть все завидуют, – смеюсь в ответ.

– Я давно удалилась из всех соцсетей, не люблю эту мишуру, – Ирка делает неопределенный жест рукой.

– А меня вдохновляют эти странички. Посмотришь чьи‑то красивые снимки, и тоже хочется подтянуться. Надеюсь, и мои кого‑то вдохновят.

– Вдохновят на что, интересно? – Ирка смотрит на меня несколько с вызовом.

– Например, приехать к тебе в Швецию. И питаться устрицами с шампанским. Чтобы выглядеть так же круто, как мы с тобой, – перевожу я разговор в шутку. – А фото – это еще и мои вещдоки. Как, например, я буду доказывать своим внукам, что тоже когда‑то была молодой и красивой?

Мы садимся в машину и едем дальше. Проносятся дома, деревья. Мы о чем‑то говорим, слушаем радио. Мое внимание привлекает огромное краснеющее пятно впереди, и я замираю в восхищении. Ирка замечает мою реакцию. Чуткая. Ценю в ней это.

– Я тебя специально туда везу! – гордо заявляет она. – Это мое любимое маковое поле.

Люблю поля. Мне нравится простор и свобода, которую я ощущаю, когда попадаю туда. Хочется нарядиться в летящее ситцевое платье, нарвать цветов и кружить, кружить, не касаясь земли. А алое маковое поле – просто восторг. Бессовестные, откровенные цветы. Они не боятся быть яркими, и им абсолютно все равно, если кто‑то подумает, что они выпендриваются. Сочетание красного с черным. Драматично. Но при этом им удается не выглядеть пафосно. Сохранять естественность и демократичность.

У меня появляется еще одна сотня фотографий. Теперь на фоне поля. Хорошо, что камера у нас электронная. Непонятно, как мы раньше жили с этими пленочными фотоаппаратами. Помню, как после отпуска я с замирающим сердцем шла в фотолабораторию за напечатанными фото. Тогда запросто могло случиться так, что из этой огромной пачки достойных внимания оказывалось всего две‑три. Современные камеры, по крайней мере, позволяют контролировать ситуацию и вовремя исправиться, если что‑то пошло не так. Хотя не завидую тем, кому приходится «исправлять» ситуацию и делать со мной новые кадры снова и снова. Я бываю чрезмерно дотошна. Но в этом и мой шарм.

Перед тем как покинуть поле, инспектирую фотографии, сделанные Иркой. Ни одной приличной. То кажусь себе толстой, то кадры с закрытыми глазами. Видя мою реакцию, она берет камеру. Как хорошо, что не нужно ничего объяснять. Я с удовольствием снова начинаю позировать.

– Держи, проверяй! Из этого точно что‑нибудь выберешь.

Проверяю. Она сделала видео. Ух. Тоже мне, подруга, называется. Неужели так сложно сделать несколько нормальных фото?