Эксельсиор. Детективный роман

– Алексей Павлович, в организме Седых содержится количество алкоголя, соответствующее примерно полутора стаканам водки. И это еще учитывая, что не известно, во сколько он его принял. Возможно, было и больше. Транквилизаторы в сочетании с алкоголем обладают убойной силой, это излюбленный прием суицидентов, к Вашему сведению. Седых не планировал сводить счеты с жизнью?

– Что Вы, доктор, конечно, нет! Он свадьбу свою планировал, а не похороны!

– Я Вам честно скажу, Алексей Павлович: парень чудом остался жив. По его словам, он ничего не помнит: ни что с ним произошло, ни как оказался под насыпью. Он с трудом вспомнил, как выполз на трассу, а потом снова уснул и спал до прихода его матери, а пришла она к нему практически перед закрытием больницы. Получается, что проспал он как раз около суток! Повторюсь – ОКОЛО суток, ибо мы точно не можем сказать, в какое время вся эта дрянь попала в его организм и каким путем. На теле следов инъекций нет – ни старых, ни свежих, стало быть, парень не наркоман. Повторюсь, алкоголь и транквилизаторы усугубляют действие друг друга, появляется так называемый синдром взаимного отягощения. В подробности вдаваться не буду, нам с Вами не это сейчас важно. Вы говорите, что таблетками он не баловался, к алкоголю в принципе был равнодушен, отсюда какой вывод напрашивается?

– Седых был отравлен?

– Именно.

Исаак Яковлевич вытащил из кармана халата марлевую салфетку и вытер вспотевший шнобель.

– Понимаете, Алексей Палыч, медицина – такая вещь, которая основывается на фактах: исследованиях, показателях, динамическом наблюдении, медицина даже более точная наука, чем математика. Но! Мы при всем нашем желании не сможем залезть в голову пациента и узнать ответы на интересующие нас вопросы, это ваша задача. Я уверен, что молодой человек попал в большую беду. Если бы Вы видели, что с ним творилось после того, как он узнал о гибели своей девушки – у Вас тоже не осталось бы сомнений в его непричастности к преступлению. Я Вам еще вот что скажу, уважаемый Алексей Павлович: Седых – будущий врач, а мы своих в беде не бросаем. С нашей стороны мы делаем все, что можем – восстанавливаем организм. Вы со своей стороны обязаны восстановить справедливость. – Пустыльник поднялся и протянул Алексею свою широкую ладонь. – Пожалуйста, держите меня в курсе событий. Надеюсь, что смог быть Вам полезен. Вот, держите мой номер.

Профессор протянул Лехе белый квадратик с номером мобильного, вновь сел за свой стол и с головой ушел в бумаги, а Погребняк предпочел побыстрее ретироваться, тихонько прикрыв за собой дверь со стороны коридора.

***

Бессинджер подмигнул постовой медсестре, которую он окучивал, наклонившись к ее уху и что‑то тихо нашептывая, отлип от стула и направился по коридору навстречу Погребняку.

– А брюнетка‑то и впрямь ничего, прямо огонь! Корма – мечта поэта! Жаль, губы не разглядел.

– Ты что тут делаешь, Юрасик??

– Не видишь? Собираю по крупицам зерна информации и отделяю их от плевел! Ладно, ладно – я волочился. Нет, ну ты видал, какова красотка, а? Гы! А вообще‑то мы вроде как напарники, поэтому пропущу твой бестактный вопрос мимо ушей, – Бессинджер оскалился во все свои тридцать два зуба, а его узкие глаза превратились в щелочки, отчего Юрка стал похожим на зайца‑каратиста из «Ну, погоди!». – Куда двигаем?

– Надо выцепить этого Дэна, с которым Седых позавчера пиво кушал, а потом будем беседовать с Ликой. Что‑то мне подсказывает, что девушка у нас тоже сильно вляпалась.

– Тогда погнали, пока не вогнали! – хохотнул Бессинджер и быстрыми шагами направился к выходу из отделения, не забыв на прощание отправить воздушный поцелуй постовой медсестре.

Погребняк припустил было за ним, но тут его взгляд споткнулся о ссутуленную фигуру женщины средних лет, сидящую в холле на продавленном диванчике. Увидев Леху, дама привстала.

– Можно Вас? – женщина нервно мяла в руках какой‑то небольшой кулечек.

– Да, слушаю, – Погребняк с большой неохотой притормозил и уставился на незнакомку сердитым взглядом. – Вообще‑то, гражданочка, у меня времени в обрез, если у Вас вопросы относительно кого‑либо из пациентов – лучше поговорите с завотделения.

– Я насчет того парня, которого привезли с трассы. Это я его там нашла и «Скорую» вызвала.

«Оп‑паньки, – подумал Леха, – На ловца и зверь бежит! Юрка же про нее упоминал!». Он быстро набрал Бессинджеру эсэмэс: «Жди в машине, тут еще фигура нарисовалась», жестом пригласил женщину присесть и снова достал свой блокнот.

– Ваши фамилия, имя и отчество?

– Новикова Елизавета Викторовна.

– Итак. Значит, Вы парня нашли… на обочине, верно?

– Да, он полз из‑под насыпи вверх, к дороге.

– Вы следовали по трассе в направлении поселка Луковка?

– Да, я ехала на работу.

– Что особенного бросилось в глаза, Елизавета Викторовна? Что было необычного, странного?

– Да вроде ничего, за исключением выползающего в семь утра на трассу полумертвого парня, перепачканного кровью.

– Пострадавший что‑нибудь говорил? Называл какие‑то имена? Может, звал кого‑нибудь?

– Нет, вроде… Хотя, перед тем, как потерять сознание, посмотрел на меня и сказал «Мама». Бедный ребенок! У меня дочь с ним почти одного возраста – ему ведь двадцать четыре, вроде бы? Моей Анжелке двадцать три. Капризная, своенравная… ну да ладно, Вам это не интересно. Понимаете, товарищ следователь…

– Алексей.

– … уважаемый Алексей, чужих детей не бывает. Я и сейчас переживаю – что с ним да как. Вот я за каретой‑то и помчалась – узнать, куда его положат, да и вообще… Даст Бог, все будет хорошо! – Елизавета потихоньку перекрестилась.

– Елизавета Викторовна, там, на обочине рядом с парнем, были какие‑нибудь предметы или вещи, на которые Вы обратили внимание? Запишите мой номер на всякий случай, вдруг что интересное вспомните, хорошо?

Женщина забила в телефон цифры, которые продиктовал ей следователь и, задумчиво глядя на стену, медленно проговорила:.

– Ничего такого я не видела, да и не присматривалась особо – у меня на руках мальчишка кони двигал! Но вот, собственно, то, ради чего я хотела с Вами встретиться… Держите. Это было в капюшоне его толстовки – зацепилось за шов. Я подумала: одежду с него сто процентов снимут и в дезобработку отправят, или выкинут. Ну вот, я его отцепила и спрятала, чтобы вам с коллегами отдать. Как знать – может это наведет вас на след того, кто из него хотел котлету сделать! Да, и еще вот. Это было в кармане.

Елизавета протянула кулачок и разжала пальцы: на ладонь Лехи упали зажигалка, смятая отсыревшая пустая пачка сигарет и целлофановый пакетик, в котором бултыхался какой‑то мелкий розоватый осколок. Погребняк развернул целлофан – на него смотрел небольшой, миллиметров пять, розовый искусственный ноготь с блестками.