Фальшивая жизнь
Пожалуй, все… Все, что могло понадобиться молодой девушке для жизни в лесной глуши. Именно туда, в глушь, сейчас и направлялась Женя Колесникова, поддавшись на уговоры директора Дома пионеров Аркадия Ильича Говорова. Ну, еще ведь и Тынис письмо прислал. Как же здорово будет встретиться! И с ним, и с другими ребятами – кто там еще приедет? Вот бы знакомые – Лиина и…
Заправившись на полевой бензоколонке – просто две автоцистерны и ларечек – «А мне бы шестьдесят шестой и маслица», Женька чуток проехала к бескрайнему колхозному полю, засеянному турнепсом или репой, достала бутерброды с ливерной колбасой, немного перекусила, глотнула из отцовской фляжки холодного чайку и благодарно погладила мотороллер по кожуху фары:
– Ах, «Веспочка»… Ну, что бы я без тебя делала? Тащилась бы на перекладных… со всем добром этим… Умерла бы уже – да!
Кстати, насчет бензина Говоров уверил, что все будет в порядке – в Лерничах имелась заправочная станция «рядом с колхозной столовой». Ну, хорошо, что так… Да и как в большом селе без горючего? Чай, не в девятнадцатом веке живем!
Миновав мореную гряду – «Вятка» чуть не заглохла, пришлось переключиться на пониженную передачу, – Женька проехала еще километров десять и остановилась перед широкой рекой, вернее, перед длинным и узким озером, тянувшимся, судя по карте, километров на пятнадцать‑двадцать! Сразу за озером, на поросшем высокими соснами холме, виднелось старое кладбище с оградой из серых камней и многочисленными старообрядческими крестами. За кладбищем дорога ныряла вниз и уже входила в деревню, вернее сказать, в село – когда‑то там была церковь, ныне приспособленная под склад. С берега хорошо были видны издалека казавшиеся игрушечными домики, мостки, поля с пасущимися стадами.
На том берегу покачивался на волнах паром, сваренный из толстых полых бочек с наложенными сверху досками.
Достав из рюкзака карту, юная путешественница прикинула дальнейший маршрут. Вот здесь вот, мимо кладбища, по дорожке на Рябой Порог, оттуда уже – к старому кордону… Есть еще и новый кордон – километрах в семи, в самой чаще, и тут, главное, было не перепутать.
Между тем на берегу, дожидаясь парома, скапливался народ. Пассажиры только что подъехавшего рейсового автобуса – кругленького «ПАЗика», пара «ГАЗонов»‑грузовиков, грязно‑голубой трактор «Беларусь» и какой‑то мужик средних лет с лошадью, которую он ласково гладил по гриве, верно, успокаивал. Среди пассажиров оказалось много детей, шум они производили изрядный.
– Вот же неугомонные! – поправив пиджак, надетый поверх старой выцветшей от времени гимнастерки, беззлобно посетовал мужик. Пожилой, с седоватой щетиной, но видно, что жилистый, сильный, он производил впечатление несуетливого и вполне уверенного в себе человека, правда, немного нелюдимого – ото всех старался держаться подальше. Стоял себе, держа лошадь под уздцы, и – было видно – с любопытством косился на Женьку, вернее, на ее мотороллер. Да многие косились – деревня, такого двухколесного чуда отродясь не видали! Особенно достала ребятня.
– Ой, а это что – «Вятка»?
– Старая модель? А вот у моего дядьки – новая!
– А сколько километров идет? Сотня будет?
– Семьдесят, – сняв, наконец, шлем, хмуро ответила Женька.
– Хо?! Всего‑то? Я думал больше…
– Индюк тоже думал! Бегите‑ка – вон, мамки вас уже заждались… Не скажете, во сколько паром?
Этот вопрос Колесникова задала тому самому мужику, с лошадью.
– Да когда как, – отозвался тот на удивление приветливо. – Как народ наберется. Сейчас вот автобус пришел… Ну, вот! Мужики уже там появились! Так уж теперь быстро… Не знаю только, кого нынче вперед пропустят – пассажиров или грузовики с трактором? На каникулы? В гости?
– Нет, на станцию юннатов. В Рябой Порог, – улыбнулась Женька. – Там старый кордон какой‑то…
– Старый кордон? Знаю. – Мужчина задумчиво покивал. – Я – лесник тамошний, Эрвель, Ян Викторович.
Лесник погладил лошадку – на левой кисти его виднелась наколка, вполне обычная, давняя – сердечко и буквы «ВИКА»… Понятно – старая любовь. В прежние времена такие наколки почти все парни делали – корчили из себя блатных…
– А я – Евгения. Можно просто Женя.
– Очень приятно! – Улыбка у лесника оказалась самой что ни на есть обаятельной, приятной, от темных глубоко посаженных глаз протянулись лучиками морщинки, и сразу стало ясно – вовсе этот человек не угрюмый, а, скорее, застенчивый, не склонный к разного рода суете и шуму. Лес для такого – самая подходящая работа!
– Значит, Женя, на старый кордон направляешься? Ну да, объявились там какие‑то… По лесу ходят, смотрят… Как это – ведут наблюдения. А ты, значит, к ним?
– Ну да, воспитателем.
– Хорошее дело!
Мужчина был куда старше Женьки: та годилась ему если не во внучки, то уж в дочки точно, а потому и обращение на «ты» восприняла как само собой разумеющееся. Впрочем, в деревнях к молодым все так обращались.
– Да, на кордон. Хотела спросить – на мотороллере проеду?
– На этом… – Ян Викторович скосил глаза на «Вятку». – Колесики, конечно, те еще… Но, думаю, доберешься. Правда, там на пути болото – по гати руками вести придется. Ты про гать‑то знаешь?
– Про гать… – задумалась девушка. – Ну, у меня карта вообще‑то…
– Дай‑ка! Ага… вот она… – Лесник вытащил из внутреннего кармана пиджака розово‑синий «химический» карандаш, каким обычно метили деревья. Послюнявив кончик, нарисовал… – Вот здесь вот так вот иди. Понятно?
– Спасибо, Ян Викторович! Что‑то меня про гать не предупредили…
– Ничего, доедешь… Там, правда, медведи…
– Медведи? – Женька опасливо поежилась. – Но… они же людей не трогают, кажется…
– Ну да, – покивал лесник. – Даже о себе не раз предупредят, чтоб не совались. Медвежат бойся. Увидишь – беги со всех ног прочь! Где медвежата, там всегда и медведица…
– Ну, это я знаю.
– А еще медведь – зверь любопытный. – Ян Викторович кивнул на мотороллер. – Увидит такую штуку, может и подойти, посмотреть… Что, напугал тебя? Пустое. Ну, думаю, ни с кем ты не встретишься. Там не так и далеко. Я бы проводил – как раз в те места еду, правда, чуть подальше – на новый кордон. Да вот только твой‑то аппарат пошустрей моей савраски будет.
– Еще бы! Семьдесят километров в час!
– Вот‑вот. Да и не сразу я на кордон – в Лерничи загляну, в лесничество. Может, начальству надо чего…
Подошел, наконец, паром. На посадку позвали пассажиров, транспорт решили захватить потом – вторым, а то и третьим рейсом.
Загудела лебедка… Поплыли… Плеснула по бортам вода…
Недолго и переправлялись – пару минут всего‑то. Дольше садились!
