Фонарики в небе
– Ладно… – Николай Петрович сложил права, протянул их Юре. – Чего смотришь? Бери. Что у вас стряслось?
Миша не дал Юре ответить. До сих пор он молчал, а теперь заговорил, взволнованно, но уже спокойнее, чем раньше.
– Николай Петрович, это я виноват! Я предложил Юре поспать на заднем сиденье, а сам сел впереди, потому что выспался. Хотел окошко закрыть, пересел на водительское кресло, а потом думаю: чего не поехать, мы же торопимся… – он запнулся и посмотрел на Юру.
– Торопитесь? – переспросил Николай Петрович.
– Есть немного, – ответил Юра, убирая права в нагрудный карман. – Супруга у меня рожает, вчера позвонила, вот мы и выехали. Я стал за рулём засыпать, остановился, решил передохнуть…
– Ох, ёлки… А мы тут сидим, болтаем… Ладно, сейчас вас отпущу… – Николай Петрович наклонился, скрипнул шкафчиком. Поставил на стол печенье в пластиковой коробочке. – Будешь? Как звать тебя, юный водитель?
– Миша. Спасибо… – тихонько ответил Мишка и взял одно печенье.
«Голодный, – подумал про себя Юра. – Совсем я замучил мальчишку».
– Сын? – спросил у Юры Николай Петрович.
– Сын.
Мишкино лицо чуть дрогнуло.
– Счастливые вы… Даже не представляете, какие счастливые… – Николай Петрович поднялся. – Минутку подождёшь?
Юра кивнул. Николай Петрович вышел.
– Юра, – прошептал Миша. – Юра, почему он нас не отпускает?
– Не знаю, – вполголоса ответил Юра. – Права отдал, значит, всё нормально.
– Юр, ты на меня не сердишься?
– Сержусь, конечно! Мишка, ты балда! Ты хоть понимаешь, что могло быть?
Мишка уставился в пол. Пробормотал:
– Но ведь не было же… Всё обошлось. Даже права вернули…
– Да ладно с ними, с правами! Ты мог разбиться!
Мишка покачал головой. Упрямо так. Юре отчаянно захотелось дать ему подзатыльник – встрёпанной этой непослушной макушке. Вместо этого он встал, положил руку ему на спину, провёл по волосам…
– Ох, Мишка ты, Мишка…
– Хоть чуть ближе проехали…
Юрка вздохнул. Беспокойство за жену стягивало грудь железным кольцом. Он полез в карман за телефоном.
Вошёл Николай Петрович, неся в руках две дымящиеся чашки.
– Всухомятку что за еда? Пейте. И ты еле сидишь. Вас довезти или справишься?
– Справлюсь, – Юрка отхлебнул из чашки. Сладкий чёрный чай, сто лет уже его не пил, а сейчас очень кстати! – Я уже совсем проснулся.
– Тогда с Богом! Может, свидимся ещё… Порадовал ты меня.
– Порадовал?
– Конечно. Весточку от друга передал. Нет, надо к нему съездить. Сколько можно работать?
– Спасибо вам! – улыбнулся Юра. – И за чай, и за всё! Как‑то спокойнее стало, хотя, вы уж не обижайтесь, – часто бывает наоборот. Валерий Алексеевич тоже исключение… Даже удивительно.
– Это для тебя так. Исключение. Но ты это… смотри у меня, – Николай Петрович пригрозил пальцем. – Мальчонку рулить научил? А зачем?.. Сперва дорасти надо. У нас в деревне тоже чуть ли не младенцев за руль сажают, я слышал. А куда торопятся? Конечно, так раньше привыкают, но правила‑то всё равно учить нужно. Реакция другая… И аварий, увы, меньше не становится.
– Я не буду больше… – снова сказал Мишка.
– Не будет он. А ты в другой раз – чтобы выспался как следует перед дорогой! Валеру увидишь, передавай привет.
– Передам. Знаете, он ведь весной как‑то вас вспоминал. Я теперь понял, про какого он Колю говорил. Может быть, доберётесь до нас…
– Постараюсь, – почему‑то грустно откликнулся Николай Петрович. Закрыл коробочку с печеньем, протянул её Мишке. – Доешь по дороге.
А Юре сказал очень тихо, когда Мишка отошёл к дверям:
– Сына‑то береги!
Он кивнул. Защекотало в горле.
6
Жигулёнок наш так и стоял перед постом ДПС. Если бы машины были живыми, я бы сказал, что он загрустил. Повернул вбок колёса и чуть виновато скособочился перед солидным зданием. Он не знал, что нас отпустили.
Я открыл дверь, влез на заднее сиденье. Как домой вернулся! Юра пожал руку Николаю Петровичу, сел. Мы медленно стали отъезжать, и я, забравшись на кресло с ногами, глядел в заднее окно: полицейский стоял прямо, чуть расставив ноги и заложив руки за спину, и тоже смотрел нам вслед. Грустно и внимательно смотрел – я так и запомнил его… Увидимся ли мы ещё? Хорошо, что обошлось… Слава Богу! Как же так получилось?.. Я чувствовал себя, как и назвал меня Юрка, – балдой… Подвёл его, а ведь хотел как лучше! Почему так получается? И как научиться делать наоборот? То есть, когда ты хочешь сделать хорошее – чтоб так и вышло, хорошее? Я перевёл взгляд на колени – на них лежала коробочка с печеньем, прочитал этикетку: «Печенье игуменское творожное». Вкусное. Вот ведь, хотел человек сделать хорошее и – получилось. Как? Полицейский, мент, да все их боятся и никто не любит, а я теперь буду вспоминать его если не с радостью, то с благодарностью…
Юра взял телефон, стал звонить, наверное, Наташе. Долго держал телефон возле уха, потом опустил и растерянно отозвался:
– Не берёт. Миш, прибавим газу?
– Прибавим. А нас не остановят?
Он улыбнулся:
– Так прибавить у нас не получится: машинка, к сожалению, не та…
– Это хорошо… Юр, а Валерий Алексеевич – это какой‑то волшебник?
– Очевидно, да, – откликнулся Юра. – Добрый полицейский фей.
Мы посмеялись. Потом я спросил:
– Разве такие бывают?
Юра покосился в зеркало, сказал уже серьёзно:
