Французская косичка
В итоге Элис играла на кухне гораздо более важную роль, чем большинство девочек ее возраста. Сначала она умела только открывать банки «Динти Мур»[1] и варить сосиски, но постепенно перешла к простым запеканкам и тушениям, а потом освоила рецепты из женских журналов и кулинарных разделов газет – блюда со словами espagnol или à la française в названиях. «Ух ты, милая! – говаривал отец, бедняга. – Неужели это ты приготовила?» Сам‑то он был из простых любителей мяса с картошкой. Но Элис знала, как он благодарен, что она подключилась к кухонным делам.
На первый их ужин на озере – Мерси еще не вернулась с этюдов, а Дэвид от голода уже капризничал – Элис разогрела консервированную солонину, посыпала сверху тертым чеддером и сухой приправой из склянки, которую нашла в буфете. (Предыдущие жильцы оставили кучу всякой всячины: джемы, сухие бобы, соусы для барбекю и разные загадочные баночки, которые она намеревалась исследовать.) Она порезала несколько фермерских огурцов и заправила их смесью кукурузного масла и яблочного уксуса. А Дэвид клянчил хоть что‑нибудь, чтобы не умереть с голоду прямо на месте. Крекеры, печенье, «хоть что‑то!» – трагически восклицал он, но удовлетворился предложенным ломтиком огурца.
– Где твоя мать? – вопрошал отец. Это его постоянный рефрен: «Где она может быть?»
– Рисует, – отвечала Элис. – Давайте начинать без нее.
Она расставила на столе тарелки, пересчитала приборы и как раз искала салфетки, когда поняла, что они их позабыли дома, пришлось отрывать куски бумажных полотенец.
Элис любила воображать, что о ее жизни как будто бы пишут книгу. А рассказчик, с внушительным мужским голосом, описывает каждое ее действие. И довольно часто возникала ремарка «Элис вздохнула».
– Иди зови Лили ужинать, – велела она Дэвиду, а тот ответил:
– Ее нет.
Элис удивилась:
– Где же она?
А Дэвид сказал:
– Она ушла с парнем.
«Элис тяжело вздохнула», – прокомментировал невидимый рассказчик.
* * *
Лили и вправду ушла с парнем. Его звали Трент, они познакомились, вероятно, когда Лили брела мимо их семейного коттеджа. Они вдвоем явились как раз к концу ужина. К тому времени Мерси, с налипшими на подол юбки сосновыми иголками, уже вернулась с этюдов и все четверо приступили к поеданию мороженого со сливочной карамелью.
– Ты где была? – возмутилась Элис, а мама выпрямилась за столом и одарила Трента преувеличенно сияющей улыбкой.
Он был настоящий красавчик, этот парень с густыми бровями и в футболке с надписью «Университет Мэриленд», и, как прикинула Элис, на несколько лет старше Лили.
– Это Трент, – сообщила Лили. – И мы с ним собираемся в бургерную в городе, так что я не буду ужинать.
– Какая прелесть! – обрадовалась Мерси, а Робин тут же осведомился:
– И как вы туда доберетесь?
– У Трента есть машина, – сказала Лили.
– Ты надежный водитель, сынок?
– Папа! – рассердилась Лили.
Но Элис подумала, что он правильно спрашивает, и вообще ей не понравилось, с какой беззаботной готовностью ответил Трент.
– Да, сэр, отличный водитель, – сказал он.
Что‑то в нем есть елейное, подумала Элис. Но Робин сказал:
– Тогда ладно. Верни ее не слишком поздно.
Лили небрежно сделала ручкой на прощанье, и они уехали.
Для Элис всегда было загадкой, почему парни липнут к Лили. Ну да, она симпатичная, с милыми ямочками на щеках, но это не объясняло, почему все мужчины делали стойку, едва она входила в комнату. Как будто она издавала некий загадочный сигнал, доступный только мужскому слуху. (Не только мальчишкам, но и взрослым мужчинам. Элис не раз замечала, как отцовские приятели посылали Лили такие же пристальные многозначительные взгляды.) Саму Элис приглашали на свидания только по особым случаям, на официальные мероприятия вроде школьных вечеров. Она знала, что ей недостает притягательности, которая в избытке имелась у Лили. И не была уверена, что хотела бы обладать такой силой. (И ей действительно не понравился этот Трент.)
– Что ж, – хмыкнул Робин, когда за ними закрылась дверь. – Не повезло Джампу Уоткинсу, хе‑хе.
– Ну перестань, она просто любит общаться, – возразила Мерси.
И все вновь занялись мороженым.
Однако на следующее утро за завтраком от Лили только и слышно было: Трент то, Трент это. Трент приехал из округа Колумбия, играет в теннис за университет, а в следующем году станет партнером в отцовском бизнесе по продаже спортивных товаров.
– Сколько же ему лет? – удивилась Элис.
– Двадцать один. А что? – беззаботно отозвалась Лили и тут же принялась тарахтеть про их дом у озера, на самом берегу. Он такой громадный, рассказывала Лили, и принадлежит их семье, а над камином у них голова оленя.
– Ты что, была в самом доме? – спросила Мерси.
– Ну да, и познакомилась с двумя его сестрами и с их парнями.
Извинившись, она помчалась переодеваться, потому что они с Трентом собирались кататься на его моторной лодке.
Мерси хотела закончить работу над набросками, которые сделала вчера. Пока Элис мыла посуду после завтрака, Мерси разложила свой походный набор красок и холсты на кухонном столе – единственное доступное рабочее пространство.
– К обеду закончишь? – поинтересовалась Элис.
– О да, – сказала Мерси, но в голосе звучало сомнение.
Раз начав, мать с головой погружалась в свое рисование. Так что если дело так пойдет и дальше, то им, с большой вероятностью, придется обедать в гостиной, держа тарелки на коленях.
Элис пошла на озеро, захватив и Дэвида, а Робин обещал присоединиться, потому что «жаль пропускать купание», но сначала надо поправить сетку на окне в их с Мерси спальне. Он определенно чувствовал себя не в своей тарелке, не понимая, куда девать столько свободного времени.
[1] Популярная марка консервированных супов.
