Гамбит. Пешки ходят первыми

По обыкновению, О'Брайен репьем цеплялся ко всему подряд. Хейз уже решил, что избавиться от него при первой же возможности, если Патти не будет против, конечно.

– Мы всегда рады людям мадам, – Хейз прилично затрахался осаживать выскочку, возомнившего себя вторым Мак‑Кинли. Предыдущий лакей Ронье умел проявлять уважение: знал, когда следовало раскрывать рот и перед какой частью тела собеседника.

– Бун прав, мы рассчитывали на более теплый прием, – мадам не побрезговала заявиться лично и вошла следом в сопровождении телохранителей. – Я бы сказала даже пылающий! – приветствие началось с криков.

– Мадам, не ожидал… – ее появление откровенно польстило. Хейз даже усмехнулся здоровой половиной лица.

Натянув улыбку, Хейз повернулся к ней и ужаснулся. Вечно сверкающая мадам выглядела изрядно потасканной: оставила меха и бриллианты под замком гардеробной, таблоидную мину не прикрывал даже базовый штукатурный слой – лицо посерело, морщины проступили отчетливее, глаза либо глубоко впали, либо мешки под ними создавали обманчивое впечатление.

– Я не к тебе. Где он? – пренебрежительно фыркнула Ронье.

Птица высокого полета, залетевшая в их голубятню, всячески показывала Хейзу, что главный здесь не он. С набранным воздухом для напоминания Ронье о ее месте бензиновые пары обожгли легкие. Хейз закашлялся:

– Он на тебя больше не работает, – послав прохудившуюся бочку в полет сильным пинком, он вышел навстречу О'Брайену, преграждавшему путь к Ронье. – Забыла? Теперь он с нами…

– Мы к нему на пару слов, – Бун притормозил катившуюся через цех бочку ногой и отфутболил назад.

– Оу, так вы пришли поговорить! – перешагнув лужу выплеснувшегося мазута, Хейз преградил О'Брайену путь. – Хочешь, расскажу историю? – не секрет, что он страсть, как любил потрепаться. – Знаешь, как я оказался здесь, Бун? – на его новый шаг ирландец отшатнулся. – В молодости я запал на дочку босса. Она такая была безбашенная. Прям крышу сносило. Но босс этого не одобрил и взял меня за яйца… Я скакал и скакал. Прямо вот так, – длинный шаг после двух коротких с зеркальным повторением. Хейз кружился в темпе вальса: нарезал круги подле О'Брайена и поднимал ногами пыль.

– Как ты за… – Бун не выдержал: достал ствол и направил на Хейза.

– Тише, тише, тише, – ирландец не успел опомниться, как лезвие ножа оказалось у его шеи и грозило подарить фирменное ожерелье.

О'Брайен медленно отвел руку, повесив пистолет на пальце. Хейз спихнул его на пол, оттолкнул ногой и вернулся к недосказанной истории:

– Я все прыгал и прыгал, а босс сильнее сжимал мои яички… Затем я сорвался и послал его к чертям, – он выдержал паузу, обреченно повесив голову. – И оказался, как думаете, где? Ну? Угадайте? – блиц‑опрос, ответ на который напрашивался только один. – В психушке! – лающий смех отразился от стен. – Там я узнал много нового, а самое главное… – Хейз наклонился к перепуганному О'Брайену.

– Если долго смотреть на Луну – можно сойти с ума, – закончила за него Ронье. – Где он, Эрик, – по ее тону стало ясно, что рассказ нашел слушателя. – Где этот ублюдок, – мадам встала с ним лицом к лицу, сверля злобным взглядом, и всем видом показывала, что не боится, в отличие от посыпавшегося О'Брайена.

– Какой? Их тут много. Выбирай любого… Билли, например, – он схватил его за ворот куртки и подтянул к себе. – Отличный парень, переобувается по щелчку, – от замершего у лица лезвия Билли трясся осиновым листом. – Не нравится? Согласен, жирноват. К черту его, выбери другого… – от сильного толчка в спину толстяк не удержал равновесие и рухнул.

– Где Кельт, – прорычала Патрисия. – Где эта тварь!

– Вот что странно… – Хейз вроде как задумался и приложил плашмя лезвие ножа к губам. – Кельт уже давным‑давно мертв, – он расплылся в самодовольной ухмылке ровно на непораженную ожогами половину лица. – Не веришь мне – спроси у Романо…

– Где Ашер Эванс! – закричала Ронье, что зазвенели остатки оконных стекол.

– Мертв, и это говорю тебе я – тот, чье место в отряде смертников он занял, – Хейз продолжал странно посмеиваться.

– Моя дочь видела его! Кельт работал на меня! Мак‑Кинли… – в запале Патрисия выдала связного киллера.

– О! Эндрю. Припоминаю, – Хейза все явно забавляло. – Он хоть раз был не под приходом, когда говорил с ним? – он откровенно захохотал.

– Эрик, я не шучу. Мак‑Кинли и моя дочь сказали, что это Кельт, – Ронье настаивала на верности легенде.

– Угу, когда вкрутились мутным. Ашер Эванс мертв, Патти. Я знал настоящего Кельта. И точно скажу, что твой наемник не тот, за кого ты его принимала. Эванс ушел за золотом вместо меня, – откровение для Ронье.

Неисповедимы пути Господни. Хейз один из немногих, кто оказался лично знаком с Ашером Эвансом. О сгинувшем в катакомбах отряде смертников, собранным Романо, не разглашалось. Информация могла попасть к Хейзу только из первых рук: он искал себе замену и нашел. Ею стал Кельт. Настоящий Кельт, а не подделка, годами водившая Ронье занос.

– Мы не знали, что твоя дочь была в Санспринге. Тут, прости, вышло погано, но дерьмо случается.

Хейз не лгал. Он жалел: не о сожженной лечебнице и не о гибели младшей Ронье. Он жалел, что выпустил «Джона Доу» из психушки, но сожаления слишком поздно настигли. Много лет назад Ашер Эванс занял место Хейза и пошел туда, откуда не возвращались, и, ожидаемо, не вернулся, как и все остальные. Киллер Ронье, объявившийся позже, взял его имя. Он мог зваться как угодно, и пока выполнял работу, его личность никого не волновала. Похоже, только Ронье действительно верила, что Ашеру Эвансу удалось выжить, и именно он работал на нее все эти годы.

– Я этого так не оставлю! – выплюнула мадам и развернулась, уходя прочь. – Бун! – окликнула она застывшего на месте ирландца.

– Помните, мадам, если долго смотреть на Луну – можно сойти с ума, – пританцовывая в ритме вальса, Хейз крикнул им в спины.

– Билли, скажи‑ка, какая пташка улетела на свободу? – Хейз не дал ему поднять сильным ударом ногой по ребрам. – Ты же открыл клетку, верно? – он наклонился к Уильяму и пролаял слова ему на ухо.

– Миссис Эванс, – выплюнул Билли слова вместе с кровью и вытер губы тыльной стороной.

– Какая же ты сука! – от нового удара под дых толстяк перевернулся на спину и жмурился от пробивавшегося сквозь пыль света ламп под потолком. Надеясь побыстрее расправиться с предателем, Хейз выдернул из‑за пояса ствол, передернул затвор и целился в заляпанную эмблему на бейсболке Билли.

– Не смей. Он выполнял приказ, – голос, отдавший скрежетом сухих веток в замерзшие стекла, отозвался с железной лестницы, выводившей на второй уровень цеха.

– У него был один приказ! Мой! Сжечь всех к херам собачьим! Нахрена вы выпустили двинутую мамашу Кельта, а не Джей? Ронье теперь спустит на нас всех собак! – Хейз впадал в истерику. Страх перед местью мадам рвалась наружу с нездоровым смехом, переходившим в рвотные позывы.

– Серьезно? Больше боишься престарелой сутенерши, а не ее босса? – скрежетавший голос приближался: спустившаяся по каркасной лестнице тень сгустившемся сумраком двигалась в сторону Билли. – Тебе следует пересмотреть приоритеты.

– Херов недоносок! Ты хоть знаешь, какая у Ронье крыша? – Хейз расхаживал между бочек, неровно теребя последние волосы на обожженной части головы.