Главная героиня
Гостья села на край кровати, будто, услышав требование уйти, была бы готова к бегству.
– Ты чем –нибудь занималась вчера? – спросила Алекс.
– Нет! – покладисто и апатично ответила Райдэр.
Казалось, она изо всех сил настроена не наговорить лишнего, не ответить резким голосом. Она дорожила их встречами? Не ясно… Чтобы прогнать непрошенные рассуждения, Алекс сказала, улыбнувшись:
– Хочешь погулять?
Алекс старательно избегала говорить привычные слова, чувствуя, что балансирует на очень ненадёжном пятачке их прежнего, свободного от предрассудков пространства.
– Я с удовольствием, Алекс! – ответила Майя.
Почти слышалось, что та вздохнула с облегчением.
***
– Тебе хочется, чтобы я что‑нибудь делала? – спросила Майя.
На свежий воздух они всё же попали, хотя Майя и попыталась отвертеться от прогулки в последний момент. Теперь они были в парке, Алекс, не торопясь, катила вперёд коляску подруги. Мимо будто проплывали прохожие, с любопытством оглядываясь на них.
– Ненавижу, когда на меня смотрят! – невпопад буркнула Майя, хотя ждала ответа на свой вопрос. – Я будто какая –то диковина! И смотрят, как на что‑то мерзкое!..
– О, это вовсе не так… – убеждённо сказала Алекс. – Просто ты очень редко… бываешь вне дома… И ты и впрямь диковина, только не так, как это понимаешь…
– Да, такую диковинную дуру поискать… – брякнула Майя.
– Ох, опять ты за своё…
***
Наверное, стоило переменить тему?
– Слушай, ты голодная? – спросила Алекс.
Ей очень хотелось, чтобы самобичевания прекратились. И женщина временами прибегала к очень дешёвым трюкам, уводя Майю от опасных развилок. Как же она до сих пор не могла воспринимать себя иначе, чем сейчас?
– Тебе не нравятся такие разговоры, да, Алекс? – поинтересовалась Майя.
– Как ты проницательна! – съязвила подруга со вздохом. – А вообще, мне не нравится, как ты зависишь от того, что могут о тебе подумать, понимаешь? Как на тебя посмотрят? Да не всё ли равно?..
– Я голодная! – прервала Майя. – Даже очень!
***
– Мне хочется, чтобы ты занималась чем‑то, кроме жалости к себе! – сказала Алекс.
Они заняли столик в кафе, постаравшись спрятаться от глаз посторонних. Ожидая заказ, Алекс вертела в пальцах трубочку, задумчиво глядя на стакан сока.
– Очень прямолинейно! – заметила Майя, подняв бровь.
– Ты же не хочешь по‑другому! Так ведь? – сказала Алекс.
Майя откинулась на спинку своего кресла насколько было удобно:
– В мире слишком много лжи, дорогая!
– Да, давай хотя бы нас с тобой она не коснётся! – согласилась старшая подруга. –Меня не устраивает, что ты заперлась дома, что ничего не делаешь, что моя жизнь тебе интереснее собственной…
– Помедленнее, я записываю…
– Майя, я же серьёзно! – возмутилась Александра, наконец, делая глоток. – Тебе надо…
– Так, с этого места поподробнее! – продолжала горько веселиться Райдэр.
Алекс хлопнула себя ладонью по лбу, пробурчала:
– С кем я говорю, Господи?
Тут же принесли их еду, а через минуту Майя сказала, ловко вооружившись ножом и вилкой:
– Вот и не говори со мной! Давай есть!
***
Алекс, закончив с едой, грустно взглянула на подругу.
– Надеешься, я не вижу? – спросила Майя, даже не подняв головы.
– Я просто… ‑замялась Алекс.
– Ты просто права, кофе – лучшее завершение ужина… – Майя знала, конечно, что её Алекс думает о другом…
Они помолчали, подозвав официанта, но, в конце концов, Майя почти вышла из себя:
– Слушай, я понимаю, что ты хочешь, Лекс! Но я стараюсь, ясно?..
Алекс словно скрывалась за открытым меню:
– Сама веришь в свои старания, дорогая?
– Ох! – простонала Майя, закрыв лицо руками. – Лекси, что мне делать?
– Чем ты увлекалась в юности, Майя? – спросила Алекс.
– Любила кататься на коньках! – Райдэр, наверное, занялась возведением баррикады.
Что –то ещё? – им принесли напитки.
Дай мне сообразить, ладно? – Майя взялась за подлокотник коляски, затем прошептала: – Мне нужно вспомнить… юность…
***
Майя почти её забыла!
Ценой больших усилий и с грехом пополам она принялась восстанавливать по фрагментам моменты той самой юности, что сначала так тяжело поддавалась осмыслению, а потом и вовсе, став взрослой жизнью, потеряла смысл.
Юность, как и сама жизнь, разделила Майю надвое. Подростком, чуть не ребёнком, она была такой легкомысленной, такой беззаботной! И думала, что это не окончится никогда. Она слишком привязалась сердцем к чистому небу и солнцу! Ещё чуть‑чуть, представляла Майя, и придёт к ней ещё что –нибудь, чувство более плодородное и прекрасное, чем даже лучшие годы, которые лишь уходят.
Стоило только вырасти, чтобы узнать его… но, в несмелых девичьих её мечтах была собрана вся романтичность невинного женского романа… иногда у мамы она находила тонкие книжицы… волнительные и волнующие…
И за несколько дней «до» Майю поцеловал мальчик…
***
Было и «после»…
Вспоминать приходилось с болью и нежеланием.
