Глупая бессмертная птичка
– Это Найда лает. Она ничейная, год назад сюда прибилась, её подкармливают все, кому не лень: аспиранты, профессора, медсёстры, пациенты, их родственники. Кажется, ещё немного, и мы из собаки сделаем шарик на четырёх лапках.
Скрипнула калитка, и припозднившиеся аспиранты оказались на широкой улице, залитой ярким светом. В ровное жёлтое сияние фонарей вклинивались белые вспышки фар мчащихся мимо автомобилей и мигание цветных огоньков рекламы с огромных экранов. Агата заморгала, от такого обилия света после тёмной аллеи перед глазами плавали цветные круги, а голова начала кружиться. Успокаивало только ощущение крепкого предплечья под своей ладонью.
– Агата, вы на метро? – простой вопрос врезался в сознание как орбитокласт[1] в мозг при лоботомии.
– Д‑да, – аспирантка с трудом нашла в себе силы кивнуть и зябко повела плечами.
Толстый красно‑жёлтый шарф опустился ей на плечи, Агата подняла на Николая потерянный взгляд, хотя руки уже непроизвольно прижали вязаное полотно ближе, закрывая горло от пронизывающего ветра. Тот вздохнул и плотнее замотал длинную полоску, проворчав:
– Только не вздумайте смеяться. Да, у меня гриффиндорский шарф. Я фанат «Гарри Поттера» и в одиннадцать лет ждал сову из Хогвардса. Вообще мне всегда больше нравился факультет умников, но в магазине были только этот и слизеринский.
– Я тоже фанатка! И у меня галстук умного факультета есть! – Агата наконец вернулась в реальность, уловив интересную тему. – Но мне из персонажей больше всех Драко нравился. Очень неоднозначный герой!
– Если уж из слизеринцев выбирать, то мне больше Снейп заходит. Вот была б у меня сейчас такая мантия, я бы не просто тащился к пешеходному переходу, а летел бы как ужас на крыльях ночи!
Николай махнул свободной рукой, изображая элегантный взмах мантией в исполнении знаменитого профессора. Получилось не сказать чтобы эпично, пришлось отличнику с кафедры нейрохирургии признать свою несостоятельность хоть в чём‑то.
Зато короткий путь до метро и поездка в полупустом вагоне пролетели незаметно уже не за разговорами о работе. Меньше чем за полчаса они успели от обсуждения фэнтезийных книг и фильмов перейти к спору о том, кто же всё‑таки правит миром: масоны или рептилоиды.
На перроне Агата хотела попрощаться с Николаем и отпустить его домой, но он упёрся:
– Ни‑за‑что, – сопровождая каждое слово покачиванием головы из стороны в сторону, отчеканил тот. – Я Дмитрию Сергеевичу сказал, что буду бдить за вами, как за родной сестрой, а сестру я бы довёл прямо до двери квартиры, мало ли что. Потому что может быть совсем не мало. Ли.
– Но ведь уже так поздно, я и так вас задержала, – Агата неловко переступила с ноги на ногу. – Вам тоже не стоит поздно ходить одному.
– Нет, я, конечно, понимаю, что выгляжу как подросток, тут уж я ничего поделать не могу – генетика такая, но я мужчина! – Николай нахмурился и поджал губы. – И я не отпущу девушку одну шататься ночью по дворам! Может, это у вас в Германии нормально, а у нас так не принято!
– Вы уже столько для меня сделали, я не хочу вас беспокоить ещё больше… – смущённо пробормотала Агата.
Взгляд Николая смягчился. Он осторожно коснулся её плеча и с улыбкой указал на отъезжающий поезд:
– Взгляните. В мою сторону ещё довольно много людей едет, так что, чем позже уеду, тем мне лучше. Я вообще людей не очень люблю и не умею их готовить, – заметив стремительно ползущие вверх брови Агаты он поспешил объясниться: – Это шутка юмора! У нас когда говорят, что не любят что‑то, многие отвечают фразой из какой‑то старой рекламы: «Вы просто не умеете их готовить».
– Это про всё можно сказать? – Агата заинтересовалась. – Я могу сказать эту фразу, если кто‑то не любит убираться?
– Нет, на действия нельзя, – покачал головой Николай, – только на предметы. Идёмте, по дороге объясню.
Эскалатор выплюнул пассажиров в выложенный гранитом вестибюль, суетящаяся толпа подхватила их, закружила, вынесла через свободно ходящие в обе стороны двери и рассыпалась перед шумной шестиполосной дорогой, оставив две фигурки на промозглом ветру.
Агата не сразу смогла сориентироваться, в какую сторону предстояло идти, несколько минут они искали нужный дом по навигатору, а потом прокладывали маршрут. На резонный вопрос Николая, почему она плохо ориентируется в районе, хотя живёт здесь уже несколько дней, Агата смущённо призналась, что на метро поехала впервые, а до этого пользовалась только автобусом, у которого остановка в другой стороне.
Когда приятный женский голос из телефона Николая любезно произнёс: «Маршрут построен. Прямо, четыреста метров,» – они вздохнули с облегчением. Навигатор подсказывал, куда идти, временами прерывая импровизированную мини‑лекцию об особенностях русского юмора и не только.
– Как это всё интересно! Я русский язык больше двадцати лет учу, но за один день с вами узнала больше, чем за все предыдущие года! Никола, вы потрясающий! – воскликнула Агата.
В глубине тёмной арки ей на долю секунды почудился торжествующий красноватый блеск в глубине раскосых глаз, но она списала мимолётное помешательство на игру неверного света из окон первых этажей. А когда они вышли в освещённый двор, она увидела, какой яркий румянец залил смуглые щёки.
Верный своему слову Николай действительно проводил Агату до квартиры. Он категорически отклонил предложение отправиться домой от подъезда, скептически оглядел лифт, Агату и демонстративно нажал на кнопку, довёл её до двери квартиры, удостоверился, что она переступила порог, и с улыбкой произнёс:
– Вот, теперь я пойду. И Дмитрию Сергеевичу отчитаться не стыдно. До завтра, фройляйн!
Агата неловко пригласила его зайти на чашку чая, погреться, но Николай вежливо отказался и направился обратно к лифту.
– Никола, постойте! Вы забыли шарф! – опомнилась Агата и поспешно выпуталась из длинной вязаной полоски.
– Не забыл, а собирался вам оставить, – хмыкнул Николай, оборачиваясь. – Можете завтра в нём прийти.
– Nicht, я не могу взять. На улице стало прохладно, а вам из‑за меня теперь долго домой добираться! Мне ужасно неловок!
– Ох, ну, хорошо.
Николай забрал протянутую вещь и, попрощавшись, удалился. Закрывая дверь, Агата успела заметить, что он не спешил вызывать лифт и наблюдал за её действиями. «Sie sind das Kindermädchen,» – подумала она со смесью насмешки и приятного ощущения собственной важности. Агата подбежала к окну и помахала вслед удаляющейся фигурке в ярком шарфе.
Он поднял руку, будто затылком ощутил её взгляд, и исчез в арке.
Глава 3
[1] Орбитокласт – инструмент для проведения лоботомии, имеющий острие на одном конце, и рукоятку на другом.
