Гонщик
Концу каждого месяца Картер Бекран придавал особый символизм. Для него это было как флажок у старта, как зелёный сигнал светофора или команда вперёд. Это был момент, когда многие его сотрудники будто срывались с цепи и превращались в древних римлян во время вакханалии. Учитывая тот факт, что работники его компании получали зарплату в три‑четыре раза больше среднего уровня в Хартстоуне (это в несезон), они позволяли себе в день получки забыть о том, что они люди и нажирались как свиньи; другие забивали свои холодильники самыми дорогими деликатесами; кто‑то отправлялся в «Гоморру» и предпочитал потеряться где‑то между алкоголем и женскими телами.
Главный инженер Сет Кроуфорд последние четыре года после каждой зарплаты посещал самую дорогую, самую элитную и самую востребованную шлюху Хартстоуна, которую покупал на ночь, хотя для всех остальных клиентов оплата была почасовая.
Экономист, бухгалтер, логист, кладовщик и агроном наконец‑таки отложили необходимую сумму на Лас‑Вегас, чтобы во время совместного отпуска предаться греху не зная границ.
Среди сотрудников у Картера был охранник, который исполнил свою мечту и купил одиннадцатилетний «порш 911», а кредит погасил за полтора года.
Руководитель отдела кадров, дама сорока семи лет, с разной периодичностью обязательно покупала себе какое‑нибудь ювелирное украшение. За пару лет она набрала такое количество драгоценностей, что в трудовом коллективе начинали говорить, что лучше уже отказаться от новогодней ёлки в конце года, потому что у них была своя ходячая ёлка, которая сверкала сверху донизу. В какой день она не придёт на работу, её шея, мочки ушей, запястья и пальцы были капитально спрятаны под приличным слоем золота и драгоценных камней.
Другая дама зрелых лет, заместительница главного бухгалтера на пятом десятке также имела своё увлечение. Она откладывала деньги каждые полгода на самую большую статью расходов. Каждый свой отпуск она ездила на мексиканский курорт, который был особенно популярен у разведёнок и разочаровавшихся в семейной жизни жён, где их охмуряли десятки альфонсов, готовых за деньги богатеньких тёток, которые годились им в матери, воплотить в жизнь любые их фантазии.
Каждый день рождения, мальчишник, девичник или любое другое событие, требующее бурного празднования, где виновником является человек, работающий на Картера Бекрана, превращались в праздник для живота и испытание на прочность для печени, потому что в этих случаях количество алкоголя и экзотических блюд сильно превышало средние значения для Хартстоуна. Чего можно добиться, работая на Картера Бекрана, знал весь город и поэтому работа в компании «Бекран & Ко» была мечтой для большинства жителей Хартстоуна.
В домашних разговорах с отцом Картер хоть и подшучивал, говоря: «Чую, скоро придётся им зарплату урезать, а не то они скоро все свои сбережения спустят на алкоголь и шлюх», – он сам был не против время от времени чем‑нибудь побаловаться. Однако примечательным было то, что все его шалости касательно траты денег были либо совсем вегетарианскими, либо воистину гомерическими. Иногда это была бутылка самого дорого алкоголя, какой он только находил. Но однажды Картер купил бронетранспортёр «кадиллак коммандо» и ездил на нём полгода, пока не надоело, после чего продал частной военной компании.
9. ТАНЦЫ СО СМЕРТЬЮ
Леонардо Бенетти уже забыл, когда в последний раз ему доводилось проводить сразу две панихиды за день. После того как из церкви вынесут гроб с телом Нормана Хьюза, начнётся церемония прощания с Даной Хост. Отец Бенетти не присаживался с того момента, как гроб внесли в церковь. Он подходил к каждому из тех, кто был близок с усопшим. Родные, соседи, знакомые, друзья, его одноклассники и школьные учителя. Когда отец Бенетти подошёл выразить соболезнования матери Нормана, она крепко обняла священника и не отпускала минут пятнадцать. Отец Бенетти терпеливо стоял и поглаживал Марту Хьюз по плечу, произнося утешающие слова, которые мало кто мог бы подобрать в такие мгновения. Но Леонардо Бенетти умел это делать и мог говорить скорбные речи без остановки, стараясь облегчить душевные страдания скорбящих. Вряд ли что‑то может утешить при утрате близкого человека, но когда есть кто‑то, чьи объятия и слова сочувствия дарят хотя бы каплю душевного тепла, это становится очень важным. Именно такое тепло исходило от отца Бенетти.
На похороны прибывали всё новые люди каждые несколько минут. Нормана хоронили в закрытом гробу. Идентифицировали его личность при помощи результатов генетической экспертизы, сопоставив ДНК трупа с ДНК Бернарда Хьюза – отца Нормана. Опущенная крышка гроба создавала у некоторых впечатление, будто сегодня здесь хоронят призрака.
Порог церкви переступили Дезмонд, Дженна и Гарри. Шериф со своими помощниками приехали на одном автомобиле. У каждого из них в машине остались лежать по букету, которые предстояло возложить на кладбище. Помимо красных гвоздик Дезмонд купил венок, на котором было написано: «Самому храброму парню Хартстоуна от коллег по службе». Дезмонд хоть и оплатил венок полностью из своего кармана, тем не менее счёл необходимым преподнести его от имени всего коллектива. Дженна купила десять красных роз от себя. Переступив порог церкви, она вспомнила о том, как ещё недавно хоронила Пирса, и от этого ей стало скверно вдвойне. Гарри признался, что он ничего не понимает в цветах и попросил Дженну помочь с выбором. Она подобрала ему десяток роз нежно‑алого оттенка. Оставив цветы и венок в багажнике, они вошли в церковь, направляясь прямо к родным Нормана. Они пожали руку и обняли Бернарда, Марту и двадцатидевятилетнюю сестру Нормана – Сабрину. Марта реагировала на объятия с коллегами сына всё также, не выпуская из своих объятий каждого по несколько минут. Обхватив Дезмонда за шею и прижавшись к его плечу, плачь Марты стал сильнее. Увидев розовое от нескончаемых слёз лицо Сабрины, Дженна впала в ещё большее чувство скорби и, обняв, ещё какое‑то время не отпускала её из своих объятий. Следом шли родственники, приехавшие из Остина, Хьюстона и Оклахомы.
Количество людей росло всё быстрее и быстрее по мере того, как приближалось время, на которое было назначено начало церемонии прощания.
Вскоре отец Бенетти начал обходить прибывших и предлагать рассаживаться, чтобы начать.
Первые восемь рядов по обе стороны были забиты до отказа. В церкви воцарила тишина и отец Бенетти начал свою речь:
– Сегодня мы собрались здесь, потому что в этом мире стало на одного сына меньше. Стало меньше на одного брата. Порою жизнь обрывается внезапно, и тем больнее становится эта потеря…
Ригган Брукс сидел у телефона в офисе шерифа. Когда возникали случаи, что в офисе нет ни шерифа и ни одного из его помощников, Дезмонд просил Риггана посидеть у телефона за дежурного. В этом смысле он пользовался доверием шерифа, чем изредка позволял себе козырять перед знакомыми. Ощущение того, что он остался один в офисе блюстителей закона с одобрения самого шерифа, вызывало у него резкий рост самооценки и уверенности в себе. Теперь он здесь за главного, пусть и без официальных полномочий.