Горячий Лед
А таких вот малышек, с незамутненным сознанием, я не встречал давно. Очень давно. От того и жадно пожираю ее эмоции.
Пусть при мне надевает новые трусы. Лишила меня секса, так пусть хоть посмотреть даст.
Рома, блять, очнись!
Уже всё решили: девочку брата не трогаем. Может мой ебалай по уши в нее влюблен? Тогда нахрена в клуб на работу отправил? Я, конечно, своих работниц от харассмента оберегаю, но ничего гарантировать не могу. Клиенты разные здесь бывают.
Раздается стук в дверь, и Матильда вздрагивает.
– Входи, Инна.
Да кто ещё мог прийти?
Инна приносит мой заказ и, натянув улыбку на стервозное лицо, разливает игристое вино по бокалам. Над своим ставлю ладонь. Выпью, пожалуй, чего‑нибудь покрепче.
Кинув на матрёшку недобрый взгляд, администратор уходит.
Инна – известная сука в моём заведении. Пыталась залезть ко мне в постель, но тщетно. Ее сучью натуру я сразу распознал, с такими предпочитаю не иметь никаких дел. Заменю её, как только найду лучшую кандидатуру.
Хм… Уже нашел.
– Выпей со мной.
Наливаю себе виски и поднимаю бокал‑тюльпан:
– За знакомство, матрёшка!
– Меня Матильда зовут. Можно Тиля или Тиль.
Мм, это у нас зубки прорезались что ли? Матрёшка ей не по вкусу, ишь. А мне нравится. Все лучше, чем заезженное "детка" или "малышка".
Тиль пригубляет напиток. На ее лице отображается удовольствие.
Накалываю на шпажку кусочек сыра и протягиваю ей.
Сукааа… Я мазнул членом по ее губам. Мне должно быть пиздец как стыдно, но, увы, я забыл, что такое стыд. И если бы не брат, то… прежде чем это шампанское бы закончилось, мой член оказался бы в ее ротике.
Я знаю, что говорю. Умею убеждать, ещё и не таких убалтывал на всякое…
А она без трусиков сидит.
Не думать, что она без трусиков, Рома, не думать, не дум…
Аааа! Где там Игорь? Пусть уже оденется, бога ради, и едет домой, потому что мои железные принципы рушатся, когда я смотрю на нее. Все дело в сексуальном голоде – это понятно. Надо ж было такому случиться, что попалась под руку девчонка, которая не при делах.
– Пей, Тильда. Или невкусно?
Вкусно, наверное, ее юное тело целовать…
Опять нахер всё сначала. Гоняю мысли по кругу.
– Вкусно, – отвечает матрешка.
Раздается стук в дверь, и на сей раз подскакиваю я, в надежде, что это Игорь привез белье. Сейчас выпровожу ее, либо… она снова окажется распластанной на диване подо мной. И в этот раз я уже ни черта не остановлюсь, даже если она скажет, что встречается с президентом.
– Роман Сергеевич, вот принес, что вы просили, – амбал протягивает пакет и ретируется, не дождавшись дальнейших указаний.
Достаю тонкое белое кружево, чтобы удостовериться, что это то, что нужно. Игорь ценник не снял, идиот. Складываю трусы в пакет и сверху бросаю сорванную бирку. Пусть посмотрит, сколько стоят эти трусы и охереет.
– Бери это твое, – протягиваю пакет.
– Спасибо… А где я могу надеть их?
– Прямо здесь.
– А…
Да‑да, сделай это при мне. У тебя ведь нет других вариантов, правда?
– Внизу был туалет, оденусь там, – говорит матрёшка.
Обломала…
– Я тебя провожу.
– Не надо, Роман Сергеевич, я найду дорогу.
– А домой на чем поедешь?
– Такси вызову.
– Вот что, дорогуша, я тебя сам отвезу.
Мог бы поручить доставить девочку домой Игорю, но проветрюсь сам. Давно не сидел за рулем своего Хаммера, соскучился. Есть еще в городе парочка важных дел.
Спускаемся вниз, Тиль заходит в женский туалет и захлопывает дверь перед моим носом, не забыв грозно сверкнуть глазами.
Пфф, тоже мне… Что я там не видел?
Глава 5
Закрывшись на щеколду, достаю трусы из пакета. На пол падает бирка.
Я поднимаю ее и смотрю на цифры: 4500. Четыре тысячи пятьсот за одни трусы?! Да они с ума сошли что ли? Целое платье можно купить или джинсы.
Как только Роман Сергеевич раскошелился на такую дорогущую вещь?
Может для него эта сумма пустяковая?
Быстро натягиваю на себя обнову. Вот, теперь порядок.
Мне ещё домой с ним возвращаться.
Страшно. Неловко. Стыдно.
Выхожу из туалета и поскальзываюсь на какой‑то луже.
И растянулась бы на кафеле, если бы сильные мужские руки не схватили меня за талию.
Ледовской…
Чересчур горячий для такой фамилии. Я имею в виду температуру его тела, а не внешность. Может быть, он заболел в изоляторе, и у него началась лихорадка?
А за что его посадили туда интересно?
Нужно расспросить об этом Вадима, только ненавязчиво.
Неужели он кого‑то убил?
