Хищные зеркала. Сборник страшных историй

– Знаю эту песню, – у него аж глаза загорелись. – Из фильма старого, с мамкой смотрел. Ох, что же за фильм, как же называется…

– Я уплываю и время несет меня с края на край, – выводил голос. – С берега к берегу, с отмели к отмели…

Марку стало не по себе.

В голове почему‑то всплыли воспоминания о том, как он приходил домой, и эта песня играла из приемника на кухне. Поздняя весна, школа позади, можно не думать ни о чем. Гулять днями напролет. Цвела сирень. Мама на кухне, возилась с сырниками. Дашка, едва услышала, как Марк зашел в квартиру, бросила дела и бросилась обнимать брата. Отчим выглянул в коридор. Светлое, счастливое лицо. Добрые, лучистые глаза. Вместо радужки у него были зеркальные осколки.

Марк мотнул головой.

– Друг мой, прощай!

Марк двинулся вглубь магазина.

Переделанная квартира со стенами, оклеенными газетами. Ржавые велосипеды с колесами без спиц, красные свистки, пионерские галстуки, рамки на стенах, за стеклом которых было почтовые марки. С животными, с портретами космонавтов, космическими кораблями, пейзажами. Полки, забитые чашками, кружками, книгами, на крючках и гвоздиках браслеты из бисера, кожаные шнурки с непонятными амулетами.

– Есть кто‑нибудь? – громко произнес Марк.

Они миновали прихожую, и перед ним предстала большая комната. Стеллажи с книгами вдоль стен, у самого окна – прямоугольный столик с патефоном, в котором крутилась пластинка. А в углу уже знакомая картина: нечто, закрытое плотной тканью. У Марка засосало под ложечкой, затряслись руки. Повсюду расставлены красные клетки для грызунов, на потолке роспись – диковинные звери с разверстыми пастями и торчащими из спин позвоночниками.

– Ты погляди, ты погляди, ты погляди не осталось ли что‑нибудь после меня…

– Чем могу помочь? – из другой комнаты высунулся высокий худой мужчина в очках.

Он вытирал руки о полотенце, что‑то жевал. Наверное, Марк и Саша застали его во время обеда или перекуса.

– Вы продаете зеркала? – выпалил Марк, не сводя глаз с патефона.

Слова песни не давали отвлечься, он все вспоминал свои школьные годы, то, как проводил время с мамой и сестрой. Как катались на каруселях, как ходили в цирк посмотреть на белых медведей на коньках, как пахло опилками в фойе цирка, как там же сестра клянчила сладкую вату и красивый надувной шарик с диснеевской принцессой. Марку тогда перепали светящиеся палочки с яркой фосфорной жидкостью внутри – их можно было оставить на солнце, если выдохлись, и к вечеру палочки начинали светиться с новой силой. Как Марк ставил Дашку на широкий подоконник на кухне, и они вдвоем высматривали маму, которая спешила домой на обед, как отчим взял на рыбалку и Марк застрял резиновыми сапогами в иле. Пришлось вылезти из сапог, быстро вытащить их из ила, в грязных носках дойти до машины и переобуться в кеды.

– Это не сон, это не сон…

Как Даша рыдала из‑за того, что Марк ввязался в драку из‑за щенка, которого старшеклассники запинали за школой, и его лицо почти в кашу превратили. Марк тогда лег на землю, прижал к себе щенка, закрыл от ударов и тогда начали пинать уже самого парня. Парнишка вдруг понял, что щенок затих, не скулил и даже не шевелился. Он встал и бил живодеров с таким остервенением, что оттащить не получилось даже у Саши, который на помощь позвал других ребят. Моментально позвонили маме и попросили срочно приехать в школу.

– Смерть побеждающий, вечный закон…

Как мама кричала на директора за дверью кабинета, пока Марк находился в приемной, прижимая к себе остывшее тельце. Сидел в порванном пиджаке на голое тело, ловил на себе злые взгляды старшеклассников, которые сидели напротив, шмыгая разбитыми носами. Их родителям тоже позвонили.

Как мама вдвоем с Марком поехали потом в бистро. Мама купила по молочному коктейлю, кошмарнейший на вкус бутерброд, гордо именовавшийся в меню сэндвичем. Марк жевал, плакал от злости, обиды и боли. Не только физической.

Под столом, в коробке, завернутый в футболку Марка, лежал щенок. Парнишка поглядывал на коробку и у него щемило сердце.

Черненький, с белым ушком.

Совсем малыш.

Марк с мамой потом сходили на пустырь с этой коробкой, вернулись домой. Сестра ревела взахлеб, глядя на брата, поэтому он решил ничего не говорить про несчастное животное. Хватило с нее фарша на лице брата.

– Продаю, какие зеркала вас интересуют? – продавец закинул полотенце на плечо.

Марк прикрыл глаза, поджал губы.

– Не завалялось, случайно, никакого зеркала, скажем, украшенного чем‑то похожим на детские зубы? – заикнулся Саша, заметив, что Марк впал в ступор.

Продавец аж просиял.

– Я уж думал, что его никто не купит никогда! Конечно, конечно!

Мужчина бросился в угол возле патефона, сдернул плотную ткань.

– Такое уродство, никто не хочет забирать, хотя всяких покупателей повидал, – тараторил продавец. – С другой стороны, можно понять. Такой жути еще не встречал!

Он вытащил Зубоскала и положил на пол перед Марком. Тот нервно сглотнул, присел на корточки. Действительно, самые настоящие зубы.

– Откуда у вас оно, если не секрет? – прошептал Марк, стараясь не попадать в отражение.

Парень понимал, что, скорее всего, это уже никак не поможет и не обезопасит, он уже отразился в других найденных зеркалах.

– Девушка одна притащила, – продавец вздохнул. – Смешная такая, забегает, волосы синие, взъерошенные! Говорит, мол, смотри чего нашла, ты же как раз такими диковинками торгуешь, самое то, под остальные страшные штуки.

Саша огляделся по сторонам.

По‑настоящему страшного в магазинчике он не увидел, правда, птичьи чучела на полке у самого потолка и бумажные журавлики, развешенные на люстре, выглядели достаточно странно. Вместо птичьих лап у чучел были приделаны тонкие кукольные руки, как будто некто набрел на партию бесхозных барби и мертвых птиц и решил: почему бы не взять клей и не соорудить что‑то очень необычное? Дело за малым, сделать чучела, приделать руки.

Бумажные же журавлики сделаны из медицинских справок, сложены из рентгеновских снимков. Марк ощутил, что ему не то чтобы неприятно, а очень неуютно. То ли само зеркало, украшенное зубами, заставляло нервничать, то ли в целом обстановка магазина нагнетала.

– О, я вспомнил фильм! – воскликнул Саша, ткнув пальцем в патефон.

– Прекрасный фильм, – закивал продавец. – Ну, будете брать зеркало‑то?

– За сколько отдадите? – Марк полез за кошельком.