Хищные зеркала. Сборник страшных историй

– Видите ли, я подслушала вашу беседу с мамой, – голос звонящей зазвучал крайне тихо. – Мне очень, очень, очень стыдно, но, возможно, среди зеркал вы найдете хотя бы одно из тех, которые ищете?

Марк моментально подскочил с дивана.

– Почему решили отдать их?

– А что, что с ними делать? – прошелестело в трубке.

Снова тяжелый вздох, как будто каждое слово давалось с трудом. Марк нахмурился и зашипел от боли: в палец будто иголку воткнули.

– Приезжайте, посмотрите что да как.

Гудки.

Марк быстро оделся, пошел в комнату к Саше, заглянул. Тот спал на спине, прижимая к себе одну из подушек. Марк хотел сначала разбудить товарища, но не решился. Саша не должен лишаться сна и прочих радостей жизни, да и в целом, несмотря на готовность помогать, друг не заслуживает того, что может произойти. Горечь сожаления острой иглой вонзилась куда‑то под ребра. Не стоило вообще его втягивать.

 

Пока Марк ехал в автобусе до дома Зои Петровны, он прокручивал в голове сон. Прислонился головой к холодному стеклу, поглядел на серые дома снаружи, замерзающих людей на остановках, похожих на нахохлившихся воробьев. Недосып брал свое: выбегая из дома, парень накинул на плечи старую куртку Саши. Ладно хоть телефон в руках был, а то случалось такое, что куртку надел одну, телефон положил в другую.

Марк открыл галерею, пролистал до старых фотографий. Вот новогодняя елка, вот стол накрытый. Дашка улыбалась, прижимая к себе кота. Вот фотографии с прогулки на площади.

Дашка.

Смешная такая, в шапке с помпоном. Мама в любимой шубе. Отчим. На всех фотографиях Марк закрасил ему лицо черным цветом в фоторедакторе, либо же обрезал этого человека. Глядя на маму и Дашу, Марк чувствовал подступающий к горлу комок. Глядя на отчима, он чувствовал животный страх и лютую ненависть.

Марк вышел на нужной остановке, достал сигареты, отошел в сторонку. Закурил. Идти к Зое Петровне страшно. Скорее всего, тело еще там. Страшно еще и потому, что с зеркал убрали ткань. А Зоя Петровна говорила, что ее зеркала живые. Марк покопался в карманах и достал медицинскую маску, надел. На всякий случай.

Докурил, почти выбросил тлеющий окурок в урну, потом потушил его о бок урны. Бросил в снег, поднял и теперь уже выбросил. До дома дошел быстро, правда, руки успели замерзнуть по пути.

Вот и подъезд. Тяжелая, металлическая дверь нараспашку, придавлена кирпичом.

Марк добежал до квартиры, чувствуя, как ускоряется сердцебиение не только от скорости движений, но и от волнения.

Его ждали.

 

Дочь Зои Петровны назвалась Светланой. Женщина все так же молча позволила Марку войти в прихожую. Помимо нее в квартире больше никого не было.

– Тело уже не здесь, не здесь, – на выдохе произнесла Светлана. – Чай, кофе?

– Это не так важно, – Марку не терпелось перейти к осмотру зеркал.

Маску снимать не стал. Он хотел прямо сказать о том, что в первую очередь нужна тетрадь, но запнулся на полуслове: Светлана выглядела совершенно потерянной.

– Чаю тогда, – попросил Марк, разулся, разделся и женщина тут же приосанилась.

Гора с плеч, наверное. Быть наедине с таким кошмаром никому не пожелаешь, а тут хотя бы еще одна живая душа. Светлана засеменила на кухню, потряхивая головой, пригласила Марком следовать за ней. Гость с позволения хозяйки сел за стол, выложил на стол телефон.

Кухня оказалась светлой, просторной и чистой. Белые шкафчики с резными ручками, огромный холодильник. Светлана возилась с заварочным чайником, доставала из холодильника какую‑то еду. Руки у нее тряслись и она норовила разбить посуду, рассыпать угощения. Могла застыть на время, вглядываясь в пустоту, затем как ни в чем не бывало продолжала накрывать на стол. Чайник Светлана так и не поставила.

– Позволите забрать еще и тетрадку? – нарушил тишину Марк, чувствуя, что ему очень не по себе.

Только парень никак не мог сообразить, чем именно вызвано было это чувство. Светлана кивнула, голова ее вновь начала трястись.

– Можно тогда пока схожу за ней? – Марк понадеялся, что тетрадь так и осталась лежать на журнальном столике, рядом с пепельницей. – Заодно на зеркала посмотрю.

Светлана замерла, пугливо поглядела на Марка.

– Зеркала, зеркала?

– Да, – неуверенно протянул Марк, не понимая что происходит.

Он совершенно не был знаком со Светланой, но испуг в ее глазах, уступающий месту злости, начинал его тревожить.

– Тетрадь?

– И она тоже.

Светлана кое‑как примостила тарелку с заветренными бутербродами на столе, сцепила дрожащие пальцы в замок. Тонкая кожа на пальцах, под которой просвечивало что‑то желтое, натянулась. Марк встал со стула, убрал телефон в карман джинсов.

– Так что?

– Да, да, да. Пока чай. Чай.

Марк почувствовал, что становится нехорошо от внезапно накатившего ужаса. Парень сделал шаг назад и Светлана тоже сделала шаг, только по направлению к нему.

– Подождите тут? – спросил Марк и кивнул.

Светлана кивнула. У Марка сердце ушло в пятки. Сложилось впечатление, что он стоял перед зеркалом и отражение повторяло за ним. И теперь движения стали уверенными, четкими. Как будто все остальное до этого женщина делала, точно не зная правильно ли поступает.

Марк попятился, женщина двинулась вперед. У Марка пересохло во рту. Его заманили в ловушку. И Зоя Петровна, скорее всего, не умерла. Марк не понимал кто перед ним находился, но понимал, что делать все придется максимально быстро и при этом не погибнуть раньше времени.

Он закусил губу.

– Из какого зеркала ты вылезло? – прошептал Марк, продолжая пятиться.

Светлана растянула губы в улыбке, и Марк увидел острый частокол черных треугольных зубов. Существо поняло, что дальше можно не прятаться. Марк выскочил в коридор и дернул на себя дверь кухни. Выиграет время, однако витражная вставка не добавляла уверенности. Если создание и не сможет открыть дверь без примера для подражания, то додумается выбить стекло. Правда, Марк надеялся, что повезет и в этот раз.

Парень в один миг пересек коридор, слыша, как существо на кухне затарабанило в дверь.