Истеричка

До сих пор она крутилась у рояля. Хозяин дома, Руслан, муж Танечки‑ именинницы, подбирал романс. Он любит русские романсы, русские поля, русских борзых, русских женщин, русскую охоту, как многие татары. И вот он подбирал свое любимое «Я уеду, уеду, уеду», и Розовая кофточка подпевала ему чистенько, высоко: «Не держи, ради бога, меня». Русланчик наш перебирал, перебирал по черным и по белым двумя пальцами и даже четырьмя, а Розовая кофточка качала рядом бедрами своим стройными, точеными своими бедрами качала и восхищалась: «Ах, какая чудесная музыка!» Кстати, хронические истерички склонны к восклицаниям.

Я облизнулась. «Прелестный вечерок, – думаю, – окно блестит, луна сияет, гусь ароматит, и рояль…» И вдруг свернули музыку, хозяин дома выдумал стрелять из арбалета, татары любят из арбалета, а Розовая кофточка пришла за стол и сразу ко мне прицепилась.

– Сонечка! – она сказала, – а ты чего так поправилась? А? Прям заметно поправилась…

Вы видите? Только села и сразу начала задавать вопросы. Танечка‑ именинница, конечно, вздрогнула и на меня тревожно посмотрела. Да, каюсь, каюсь, я люблю поколотить посуду, но это был не тот случай. Она мне говорит «поправилась», а я и бровью не повела, гусь был у меня на первом плане.

Тогда эта умница в розовой кофте повторила еще раз:

– Да, да, да, Сонечка, поправилась, поправилась! Я тебя видела год назад. Ты была лучше! Ты сколько прибавила? Килограмм, наверно, пять? Не меньше. А то и все восемь! Точно! Я же вижу, наверняка не меньше восьми. И всего за год? Что с тобой случилось?

Девушки замолчали. Отложили свои вилки, тарелки и ждут. Розовая кофточка строго покачала маленькой аккуратной головкой, у нее, кстати, все безупречно аккуратное, что тоже не очень хороший признак.

– Нет, нет, нет… Лишний вес тебе не нужен. Давай, давай скорее все скидывай обратно.

Я не ответила. Ни единым словом. Я огляделась в поисках острого соуса. Может, это было и лишнее, но мне захотелось добавить в свое блюдо острый красный соус.

– Как гусь? – спросила именинница и на всякий случай пересела от меня подальше.

– Очень! – говорю.

– А какой будет торт…

Танечка улыбнулась немножко натянуто, у нее появились предчувствия.

– А я завтра попробую торт, – сказала Розовая кофточка. – Сегодня в меня уже ничего не влезет. Я давно привыкла кушать понемногу. Нужно только начать, – она мне кивнула, – да, Соня, да. Себя нужно заставить. И ты не пожале‑е‑ешь.

Торт в меня влезет, я даже в этом не сомневалась. Сначала кусочек гуся, пару груш, а потом торт. Я люблю есть в конце банкета, во время общего застолья мне некогда, приходится с кем‑то разговаривать, а в конце вечера можно чваниться над тарелкой неторопливо, и мне всегда вкуснее среди подвыпивших сытых людей. И вот я приготовилась вкушать, вилочку взяла, нож, а нож был и не нужен, мясцо распадалось, невероятно, но гусятина таяла, и только я настроилась – меня смутили.

Розовая кофточка опять ко мне пристала.

– Понимаю, понимаю, – говорит, – толстеть легко, худеть трудно. А потому что возраст уже! – она надавила звонким своим голосочком. – Возраст! Это раньше денек на диете – и все в норме, а теперь за каждый кусочек придется попотеть. Но ты давай, давай, не тяни, начинай уже сбрасывать. В прошлом году ты была такая секси!

Обратите внимание на данный тезис. Бессвязный лишенный смысловой нагрузки бред. И уже в нем хороший психиатр безошибочно заметит ряд особенностей, присущих хроническим истеричкам. Поверхностность суждений – налицо, склонность к фантазированию – есть, неустойчивость настроения – увидите скоро, стремление привлечь к себе внимание – очевидно. И плюс агрессия немотивированная. Куда, спрашивается, ехать дальше? Люди! Люди! Кто пустил эту женщину в приличный дом?

Я с удовольствием взяла бы эту девку за ухо и выставила за дверь. Но она была не моей гостьей и не в моем доме. Поэтому я положила нож и спросила Танечку, хозяйку:

– Может быть, девушке нужно объяснить? Она, наверное, не в курсе, обычно у нас за столом одну и ту же глупость три раза не повторяют.

– Не повторяют… – Танечка кивнула осторожно.

– А я повторю, повторю! – запрыгала Розовая кофточка. – Вот если бы моя подруга честно мне сказала, что я поправилась, я была бы ей благодарна. Я сказала бы ей спасибо. Со стороны всегда заметнее. – Она обратилась к собранию: – Ведь правда, девчонки?

Девчонки промолчали, с тоской поглядывая на торт. Худеньких за столом не наблюдалось. Все, кроме Розовой кофточки, были серьезные дамы. Девочки любили покушать, они умяли гусятину, расстегайчики я вообще не застала, и теперь за легким разговором они цепляли на вилку какую‑нибудь вкусную безделицу, какой‑нибудь несчастный ломтик семги, кусочек сыра и заодно оливочку, небрежно так, мимоходом ее нямс, и вином ее, одним глоточком, под настроение. Девочки желали отдохнуть, они предвкушали пьяную вишню, а тут им заявили такую неаппетитную тему. «Че те надо?» – все подумали и потупились в тарелки.

Розовая кофточка ответа не дождалась и развлекалась сама с собой:

– Я думаю, лучше сказать человеку правду о его недостатках, чтобы он вовремя спохватился. Не обижайся, Соня. Я просто знаю, как легко набрать вес и как трудно держать себя в форме. Особенно после тридцати! Ну я же помню, в прошлом году ты была вся такая супер…

Лично мне цели и задачи Розовой кофточки были предельно ясны: девчонка хочет поплясать на чужой макушке, чтобы повысить свой уровень, понимаю: ей приспичило подкачать мораль. Зачем, почему она лезет ко мне на горбушку, кто ее в детстве обидел, о том я не знала, я видела Розовую кофточку пару раз в год, исключительно в доме у Танечки. И только одно было мне неприятно в данной ситуации – торт на подходе, гусь тает, окно блестит, луна всей мордой улыбается, и вдруг какая‑то посторонняя баба ломает мне эстетику.

К столу подбежала девочка, дочь Розовой кофточки, девчонка начала что‑то быстро шептать. Розовая кофточка поправила ребенку розовый бант и улыбнулась. Так добросовестно улыбнулась, как будто снималась для рекламы памперсов.

– Котенок! Что случилось?

Ничего не случилось, наверняка пришла ябедничать на моих детей. Дети играли в зале с роялем, и это был еще один повод для моего безграничного терпения.

Я очень хотела вести себя прилично. Для того чтобы я вела себя прилично, необходимо обеспечить три простейших условия: меня обязательно нужно покормить. Аппетит перебили, и что я могла гарантировать в таком случае? Ничего.

Нет, я не сразу кинулась в атаку, я попыталась выдержать нейтралитет и даже удалилась из‑за стола. Решила дать Розовой кофточке немножко времени, чтобы она прониклась и осознала. Гусь не убежит, я подумала, и вышла в сад.

Мужчины стреляли в мишень. Она висела на старой груше, ее освещали луна и фонари. Мой муж и Танечкин начали соревнование до ста очков. Кто первый набирает, тот выиграл.