Удивительные истории о собаках
Лера стояла рядом с выключенным Терри, стиснув кулаки, и ругалась:
– Тварь! Мразь! Вот, значит, как… Вот же тварь!
Старая металлическая дверь гулко гудела от многочисленных ударов. Лера начала было стучать ногами, но тут раздался щелчок замка, и дверь наконец‑то отворилась. На пороге стояла Таня с выпученными глазами.
– Ты че, Лерчик, рехнулась? Звонок, что ли, не работает?
– Ну его… – выругалась Лера и вихрем вбежала к подруге в квартиру, потирая покрасневшие кулаки. – Он мне, гад, жизнь сломал, понимаешь?! Ладно сломал, так еще и в душу плюнул, мразь!
– Кто? Колька?! – захлопнула Таня дверь и уставилась на подругу.
– При чем тут Коля?! – удивилась Лера и скинула кроссовки. – Он тоже оказался еще тем… Но я не о нем.
– Погоди, про кого ты, вообще?
– Да отец мой! Ты понимаешь, мало того что меня с мамой кинул, сбежал, как ветер в поле. Так он себе еще и дочку завел! Как тебе?! – вцепилась она в Танин халат и заплакала. – Поменял меня, как собаку в догшеринге, тварь. У‑у‑у!
– Ничего не понимаю, – пробормотала Таня и обняла рыдающую подругу.
Они простояли так пару минут, после чего Таня встрепенулась и поволокла Леру на кухню. Усадила ее за стол и достала универсальную рюмку. Поглядела снова на подругу и парой нажатий преобразовала рюмку в стакан.
– На вот, выпей. Полегчает, – налила она коньяка, который наполнил кухню легким приятным ароматом. – Французский. От предпоследнего кавалера остался.
– Н‑не хочу, – отодвинула Лера стакан и всхлипнула.
– Глотни, говорю. И расскажи толком.
Лера пригубила коньяк, потом сделала небольшой глоток и скривилась:
– Ты понимаешь, он мою собаку… Терри… он его… ей…
Она снова зарыдала в голос, Таня сделала пару глотков из бутылки и села рядом с подругой.
– Понимаешь, Танюш. Он дочку себе завел и собаку мою ей подарил.
– Какую собаку‑то?!
Лера вытерла покрасневшие глаза. Глубоко вздохнула несколько раз, снова отпила из стакана и, сжав кулаки, сказала:
– Терри! Помнишь, я тебе рассказывала? Палыч сегодня заказ принял – оказывается, это мой отец, тварь такая, Терри в ремонт сдал. Я в бэклоге покопалась, все совпадает. И хозяйка сейчас у него прописана – семилетняя Надя Белкина.
– Так и что?
– А то, что он даже со мной не связался ни разу! Терри назло забрал. И это из‑за него вообще мне в жизни не мужики встречаются, а одни козлы‑ы‑ы… у‑у‑у…
– Вот это точно, Лерчик, – вздохнула Таня и наполнила стакан до краев.
Когда заспанная и слегка опухшая после вчерашнего Лера вошла в свой кабинет, то сразу, не переодеваясь, пошла к Терри.
Пять минут работы – и старые данные, которые так никто и не удалил, восстановлены, а новые записи отправлены в архив. Лера задумалась и активировала пункт по уточнению внешнего вида. Она включила Терри, и тот просканировал ее повзрослевшее лицо.
– Гав‑гав! – радостно залаял Терри и замахал хвостом.
– Узнал! – улыбнулась Лера и погладила его.
Песик радостно забегал вокруг, немного припадая на правую ногу.
– Ты вернулся! – схватила его Лера и обняла.
Ей хотелось плакать, смеяться, мечтать и простить всех. Или почти всех.
– Палыч, – набрала она приемщика. – Здесь такое дело. Собаку вчера, помнишь, сдавали? Да, старую. Ага. Безнадежная. Там все внутри сгорело, аккум кинула временный, но сервоприводам конец, проц на грани. Проще две новые купить. В общем, его только в утилизацию. Вернуть? Нет‑нет, не сможем. В этот раз все по закону – в утилизацию. Да, доки на компенсацию хозяевам я подам, через неделю‑полторы пришлет департамент. Ага, давай.
Лера вся светилась. Правда, и сама не могла понять, чему радовалась больше, – тому, что снова встретилась с другом, или тому, что отомстила отцу. Хотелось верить в первое, но противное липкое и одновременно приятное ощущение мести все равно не покидало. Это было как‑то неправильно, не так, как ее учили.
– Ну и ладно, вот остался бы со мной и воспитал бы правильно, – отмахнулась она от надоедливой совести.
Собака ведь и впрямь старая, не сегодня завтра утилизируют. Кто Терри для них? Очередная игрушка? Друг на час? Дурацкая прихоть избалованной сводной сестры? А может, подарочек от нечего делать? Для них он бездушная кукла, с которой можно поиграть и отложить подальше. А для Леры друг и целый мир. Тот самый мир, где светло, где тебя поддержат и пожалеют, помогут и не дадут в обиду. Где от мамы пахнет духами, а от настоящего папы – табаком. Мир, где все счастливы, и счастью этому, словно Вселенной, нет предела.
– Я тебя починю, мой хороший. Потерпи немного. Почищу, приводы пересоберу. Будешь как новый. Вот же затаскали тебя, бедняга.
В голове рисовались картинки, как пухлая истеричка Надя (почему‑то сестра представлялась именно такой) пинает Терри за то, что тот не выполнил вовремя команду. Пес и впрямь был с небольшим браком, как уже потом выяснила Лера, часто встречающимся в этой модели. Или, быть может, эта Надя просто споткнулась о Терри, не замечая, как тот стоит и просит, чтобы с ним поиграли.
А может, специально пыталась сломать ему ногу, не обращая внимания, с какой преданностью в это время смотрит на нее Терри и виляет хвостом. Вот ведь гадость мелкая! Самой бы ей руки пооткручивать. Ну ничего!.. Больше Терри ей не достанется, теперь у него есть настоящая хозяйка!
Светило яркое солнце, и на редких проблесках неба, что мелькали среди бетона и стекла, не было ни облачка. Лера шла на работу и пела вполголоса. Она уже почти перестала обижаться на Колю, который последние два дня только и делал, что присылал из командировки сообщения с извинениями. А дома ее ждал радостный и преданный Терри.
Рядом со входом в клинику стояла незнакомая машина. Так рано клиенты обычно не приезжали. Послышался детский плач. Лера оглянулась по сторонам, но никого не увидела. Она даже остановилась и прислушалась. Тихие всхлипы доносились из открытого окна машины.
– Ты чего плачешь? – спросила Лера, заглянув внутрь. Сзади, поджав ноги, сидела девочка с длинными волосами и вытирала непрекращающиеся слезы. – Тебе, может, помочь? Маму позвать. Она там?
Девочка только замотала головой и заплакала сильнее.
– Сейчас я пойду и найду твоих маму или папу, – решительно сказала Лера и тихо добавила: – Всыпать бы таким родителям.
– П‑па‑апа с‑сейчас при‑идет, не н‑надо вс‑сыпа‑а‑ать, – сквозь рев выдавила девочка.
– Хорошо. Ну успокойся, пожалуйста. Может, тебе воды принести?