История пурпурных врат
– То, что нужно было сделать – сделано. Дыбенко[1] осенью сего года непременно возглавит формирование и отправку революционно настроенных моряков на военных кораблях в Петроград. Это был последний козырь Белиала в большой игре под названием Революция. Теперь всё пойдёт своим чередом. Временное правительство, которое сформировалось после отречения Николая II, будет повержено и более ничто не сможет сдержать эту страшную чуму, которая заразит умы миллионов человек на этой планете. – С гордостью подводил итоги своей работы довольный Белиал. – Уникальная форма государственности, построенная на власти ядовитых выскочек из рабочих и крестьян, надолго исказит духовную сущность народа, заразит её атеизмом и как следствие – мнимой вседозволенностью. Огромный поток грешников в геенну этим ходом он обеспечит надолго.
У него остались ещё кое‑какие важные дела личного порядка. Для их завершения следовало всего лишь подождать нужного стечения обстоятельств, которое вскоре произойдёт недалеко от этого места. Впрочем, чем он сейчас и занимался. Это был его личный проект, который он готовил многие столетия. За это время была проведена поистине грандиозная работа. Если у него всё получится, а другого он просто не приемлет, он станет одним из немногих обладателей собственных врат, ведущих из преисподней прямо на землю. Сегодня в полночь ему предстоит поработать тёмным архитектором, ювелирно соединяя найденные давно забытые заклинания с пролитой жертвенной кровью. Впредь ему больше не придётся унижаться, просить и потом благодарить тех, у кого такие порталы ещё служили на благо своим хозяевам. Сверив ещё раз географические координаты, которые несколько отличались от принятых людьми, Белиал немного расслабился. Точка схождения по‑прежнему указывала на хижину старого травника.
* * *
– Егорка, вставай! Хватит дрыхнуть! Иди рыбы, что ли, поуди. Всё проку от тебя окаянного больше будет! – Матвей решил убить двух зайцев разом. Ему нужно было основательно подготовиться к особому таинству. Сегодня в полночь грядёт очередное преображение всего живого, которое происходит два раза в году, зимой, в конце декабря на рождество Христово и летом, на Иван Купала, как раз сегодня ночью. Самые сильные настои только сегодня и получится сделать, надо постараться на полгода вперёд, не меньше. Нельзя чтобы кто‑нибудь его отвлекал, да и рыбки отведать после не худо бы было. В хате еды не было вовсе.
– Зачем так рано вставать, Матвей? Подождёт твоя рыба, никуда не денется. Она, поди, тоже ещё спит. – Егорка решил без боя, со своей самодельной постели, которая за ночь успела прилично отъехать в сторону, не вставать.
– А ну пошёл, я сказал! Когда рыбы наудишь, за полынью иди, бездарь. Сорвёшь те маленькие ветки, которые другими растениями прикрыты. Ты уяснил? – Матвей решил, что на два дела, с пользой отвлечёт бестолкового ученика часа на четыре, а может быть и на пять.
– Да иду я, уже иду! – Покорно бормотал Егорка, вставая на ноги с ещё закрытыми глазами. – Сейчас до ветру только схожу, а потом сразу на речку.
* * *
Взяв уду, состоящую из длинной палки, нити с крючком и привязанным куском дерева, ещё не совсем проснувшийся Егорка не спеша отправился на своё козырное место, где рыба обычно сама кидалась на крючок с червём. Наживку он сразу же раздобыл у дома, немного поковыряв землю. Главное, единственный металлический крючок, изготовленный местным кузнецом из старой иглы, надо было любой ценой сберечь. Иначе Матвей ему голову вмиг открутит.
Через час с небольшим на кукане Егорки, из сорванной на берегу ветки, висели два окуня и три плотвы. На раз покушать хватит, в аккурат на одну уху поймал. Хотелось бы больше, но рыба, видимо проснулась раньше его, и клевать уже перестала.
Теперь стоило покумекать о полыни. Егорка посмотрел пойманным, уже уснувшим рыбам в глаза и обречённо произнёс. – Сейчас только вас с удой в сени занесу и сразу же на ту дальнюю поляну у склона, где Матвей распорядился траву всякую рвать.
Однажды Егорка попробовал принести траву с другой поляны, с той, которая поближе будет. Так Матвей его сразу же раскусил. В руки даже полынь брать не стал. Аромат, видишь ли, не тот у сорванной травы был. Пришлось ему тогда снова за урожаем ковылять. Сегодня он рисковать не будет, а то ещё не сваренная уха мимо него, вся в чужой рот прольётся.
* * *
Знакомая тропинка опять вела Егорку в путь, только на сей раз не в Сары‑Чумышский, а, не доходя до хутора, правее, к большому утёсу, в чьей тени созревали наказанные Матвеем кусты полыни.
По дороге вспомнился их недавний совместный поход за горной розой. Егорка до сих пор не понимал, почему Матвей у растений не самое красивое берет. Вот родиола розовая, говорил он, иначе горная роза, родительница золотого корня. Экстракт этого корня, настоянный сорок дней и ночей без доступа лучей света, всякую придурковатость вылечит. Только знать надо, когда корень каждый из‑под земли доставать нужно. В неправильное время откопал, испортил настой. Кроме хмеля, ничего юродивому не даст. Цвет только приготовиться бутоном должен, но ещё не распуститься. Какой выбираешь? – Строго спросил у него Матвей.
– Вот этот куст, он здесь самый красивый! – Убеждённо ответил Егорка. Он всегда был уверен, что самый красивый цвет целебнее других будет, и Матвей его в этом не переубедит. Тот сам постоянно не то, что нужно с земли забирает.
– Дурак ты Егорка, я смотрю. Сколько лет со мной за травами ходишь, а ума в твоей голове больше не становится. Тебе даже настой горной розы не поможет. – Матвей сильно тогда осерчал, на обратной дороге более с ним не разговаривал.
* * *
Свернув с тропинки направо, Егорка зашагал по едва угадываемым следам, которые они с Матвеем оставили здесь на днях. Впереди его величественно встречал большой утёс, своим видом напоминающий одноглазого великана, который вот‑вот поднимется и порешит нежданного гостя огромной лапой, которой он упирался в скалистую землю.
Вдалеке, в больших кустах, которые яростно шатались из стороны в сторону, явно кто‑то был. Егорка осторожно, стараясь быть незаметным, подкрадывался, чтобы посмотреть, что там творилось. Скрипнув камешками под ногами в очередной раз, он инстинктивно присел. До него отчётливо доносились звуки прерывистого дыхания двух человек. В прогалине меж кустов, стало видно чьё‑то мужское тело без одежды, которое ритмично двигалось вперёд‑назад.
– Наверное, дерутся, не поделили в хуторе, поди, чего и сюды, правду кулаками искать. Надо бы разнять, но куда мне, горбатому. Подойду поближе, хоть узнаю кто да с кем. – Рассудил Егорка и потихоньку начал приближаться к сцене, где разворачивалось любопытное действие, которое поинтересней любой кулачной драки будет.
[1] – Павел Ефимович Дыбенко – один из главных организаторов вооруженного восстания двадцать пятого – двадцать шестого октября тысяча девятьсот семнадцатого года в Петрограде, в ходе которого временное правительство было свергнуто, и власть перешла к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.