Из бездны Океана…

Однако Дуб заметил, что рука Гадеса подрагивала так, что его оружие – кстати, это была старинная английская шпага, времён Американской Смуты (Война за Независимость Америки. Примечание автора), с простой рукоятью из дуба Виргинии, так и плясала в руке капитана.

Тишина в деревеньке была настолько жуткой, что моряки и отряд матросов поневоле сбили ряды, а уж оружие держали наготове, готовые выстрелить даже по громко каркнувшей вороне.

Однако пока всё было напрасно – ни одного человека им на глаза не попалось. Ни живого, ни мёртвого. Не попадалось ни одной собаки, свиньи или кошки. Да что кошки – сейчас бы экипаж фрегата рад был бы даже простой крысе!

Зато хорошо было видно следы. Много‑много следов, что шли по направлению к морю.

Дуб присел на корточки и всмотрелся в следы. И, с содроганием понял, что это были следы не только мужчин, но и женщин, детей. Причём – судя по отпечаткам, жители этой деревни покидали её абсолютно без спешки, спокойно и не торопясь.

– Они даже не бежали… Ребята, они спокойно шли и…

Дуб посмотрел в сторону пристани и помрачнел.

– В общем, такое впечатление, что они утопились. Причём все, – проговорил он то, что и без него уже поняли все.

– Чё ты несёшь? Что за дьявольская пагуба способна утопить население целой деревни?

– Может он ошибается, и они все просто уплыли отсюда?

– На чём? Ихние джонки вон, до сих пор на приколе торчат.

В следующий миг липкую, мрачную тишину расколол удар колокола. Все вздрогнули и посмотрели на небольшое святилище, что стояло в отдалении от деревушки.

– Может там, кто выжил? – проговорил кто‑то из офицеров. – Капитан…

– Идём и проверим, – прошептал Гадес, глядя по сторонам, каким‑то безумным, диким взглядом. – Господь Всемилостивый – да что же тут творится…

…Святилище было обычным храмом, с большим тщанием, обычным для китайцев, построенным из каменных блоков (хотя в деревне все домики были из бамбука)обмазанными глиной.

Стены были расписаны иероглифами, хотя очень необычными – Дуб успел побродить по морям и океанам много времени и уж японские иероглифы от китайских смог бы отличить даже в полной темноте. Правда откуда в Китае взялись японские‑то иероглифы?

В самом храме, на толстой верёвке, болтался обычный колокол – медный цилиндр, украшенный какими‑то иероглифами, что выглядели весьма старинными. Такие цилиндрические колокола встречались не только в Китае, но и в Корее и Японии. В них не было ничего необычного.

Необычным было иное.

К колоколу был привязан невысокий старик. Причем было видно,что он себя привязал сам. Крепкими, просмоленными тросами, явно снятыми с какого‑то корабля. Старик пропустил концы под нашейный браслет и привязал на крепкий морской узел, да ещё и руки себе связал.

В общем, сделал всё, чтобы не суметь освободиться самому.

При виде ворвавшихся в его святилище моряков, он открыл глаза и просипел:

– О, неужто я в последний миг своей жизни узрю не своих соотечественников из Японии, а вонючих белокожих «гайдзинов» из Европы?

Гадес чуть было не врезал ему, услыхав такие слова.

– Попридержи язык, ты, жалкий японец. Кто такой? Откуда взялся тут?

– Я уже не японец, а старый священник, что решил найти свой смертный покой в этом месте, среди «китха» (прозвище китайцев в Японии). И чем же мне мои боги ответили? Сначала они прислали сюда «уми‑бозу», а потом – бледных червей из Европы… – стонал старик. – За что же вы меня так, мои предки…

– Грешил много при жизни… – встрял Дуб. – И вообще – что тут случилось?

– «Уми‑бозу»… он приплыл сюда и забрал всех, кто мне дорог… – прохрипел старик, глядя сквозь посетителей, каким‑то безумным взглядом. – Я услышал его зов. Услышал, как уходят остальные, и успел себя защитить. Не дал ему увлечь себя. А вот теперь и получил наказание. Увидел вас, варвары. Это мне кара за малодушие моё – не должен был пытаться уйти от судьбы… Попытался обмануть.

– Это, извольте сказать, явно какой‑то японский дезертир. А судя по тому, как он на нашем, английском, говорить, изволит – сей дезертир явно в японском флоте или священником был или кем‑то в этом роде. Вон как по‑нашему чисто говорит – без запинки, – доложил капитану один из офицеров.

– Что здесь произошло? Кто… куда делись все жители? – проговорил капитан. Нервно стискивая шпагу. – Что здесь творится?!

– Ты так и не понял, грязный варвар из Европы? Сюда пришёл «уми‑бозу»… жуткий демон моря, что призывает к себе всё живое, чтобы сожрать не оставив ни единого следа… – монах закашлялся. – Этот великий демон, что приходит из бездны океана, дабы насытить свою жадность… он пришёл сюда, позвал всех и все ушли к нему… Не думай, что он так просто уйдёт. Ибо если он пожелает, то сможет поглотить и тебя. И не спасут вас ни ваши пушки, ни мушкеты.

– Какой‑то бред он несёт, – проворчал кто‑то из офицеров.

– Не дерзи, жалкий варвар. Цивилизация пришла в твои земли. И мы не боимся ваших глупых суеверий, каких бы жутких демонов они бы не выдумывали, – поддержал его капитан.

– Когда ты и твои люди узреют «уми‑бозу» своими глазами, то они поймут, что он гораздо реальнее вашего выдуманного Бога, – прохрипел старик. – Демон из океанских глубин – это страшное создание, способное утопить любой корабль. Его зов призывает к себе сотни людей – и никто не выживет, узрев его. И вы не выживите. Только Великие юми‑буси – воины Океана могут сражаться с этим демоном. Только им под силу противостоять ему. Но с вами их нет, а значит – вы все погибните. Все, до единого.

Дуб выскочил из святилища и посмотрел на корабль, что по‑прежнему стоял на рейде. С такого расстояния, кое отделяло корабль от святилища, было трудно рассмотреть, что творится на борту. Однако, как увидел Дуб, на корабле всё было тихо и спокойно – там мигали огоньки судовых фонарей, а так же, периодически, светили и простые фонари сигнальщиков, которыми те подавали сигналы отряду о том, что на борту всё спокойно.

Солнце как раз добралось к самому зениту. Стало очень жарко, а яркие лучи, отражаясь от поверхности воды, слепили глаза Дуба так, что тот с огромным трудом сумел различить, что вокруг их корабля, на глубине, движется какая‑то огромная, странная масса – словно там двигается что‑то вроде огромной тучи или облака. Или косяка рыбы – только очень странного, не боящегося людей и хладнокровно плавающего рядом с кораблём.

– Капитан… капитан! Давайте уйдём отсюда, ради Бога! Я не знаю, что тут такое, но нам лучше уйти! – проговорил кто‑то из моряков. – Капитан!

– Я думаю, что это отребье право, – поддержал моряков кто‑то из офицеров. – Капитан! Убираемся отсюда!

– Никуда вы… не уйдёте… – прохрипел старик, и замер на полу.

Кто‑то потрогал его шею рукой

– Сдох.