Роза севера. Избранники Армагеддона III
– Пошли, – угрюмо сказал он.
Ход высокий, стены ровные, никаких полостей. Потом в стенах замелькали фиолетовые искорки.
– А ну, посвети.
Все‑таки небольшие полости есть, и в них – поросли фиолетовых кристаллов. Аметисты!
– Вот те на! – прогудел отец Вениамин. – Это же драгоценный камень.
– Полудрагоценный, – поправил Варламов. Когда ездил по делам фирмы, пару раз заглядывал в горные выработки. – Такие кристаллы недороги. Что странно, обычно они в миндалинах, а тут будто выставлены напоказ.
Действительно, каменные желваки с аметистами были словно разрублены пополам. Пошли дальше. Воздух тяжелый, пламя свечи покраснело, похоже спустились на большую глубину.
– А это что? – отец Вениамин поднес свечу к стене.
На этот раз кристаллы большие: темные, с таинственными золотистыми искрами в глубине. У Варламова перехватило дыхание.
– Такие редкость. Будут стоить очень дорого. Не понимаю, почему их оставили здесь?
Он огляделся: высокий свод, тишина, фиолетовые огоньки в стенах. Словно светильники в дворцовом коридоре… Неприятный холод коснулся спины.
– Боюсь, мы уже не в выработках.
– Господи, спаси и сохрани… – забормотал священник. Потом предложил: – Давай вернемся.
Варламов вздохнул: – Вряд ли позволят, раз уж так далеко зашли. Знаю их…
Кого «их», он не уточнил. Тронулись дальше: огоньки в стенах разгорелись и теперь горели собственным светом. Помимо аметистов как будто появились турмалины. Самых разных цветов: зеленые, рубиновые, синие. Свечу погасили, нужды в ней больше не было. Огоньки не мигали, иначе походило бы на рождественскую елку. Было просто тихо и торжественно. А потом впереди показался столб зеленоватого света.
– Ну вот. Пока шли через прихожую. А теперь будет приемный зал.
– Какой зал? – тревожно вопросил отец Вениамин.
Зеленый свет все ярче, арка с красными камнями, похоже на рубины. За ней настоящий дворцовый зал! Стены и колонны из красивого зеленого камня с прожилками – малахит! По зеркальному полу скользят золотые змейки, отсюда и свет. У стен черные кусты с зелеными колокольчиками, и в каждом таинственно мерцает темная звездочка.
– Ну, всё, – тоскливо сказал Варламов. – Теперь нам отсюда ходу нет. Если сказания не врут.
– Какие сказания? – встревожился отец Вениамин.
– Про каменный цветок. Кто его увидит, на поверхность земли уже не вернется. Бажова читал?
– Нет, – насупился священник. – В семинарии сказок не держали.
Варламов читал лишь потому, что к телевизору не пробиться, а библиотека у отца была хорошая. Он вздохнул:
– Пора бы появиться и самой хозяйке…
Женщина вышла из‑за колонн! Черноволосая, в длинном платье малахитового цвета, лицо прекрасное и холодное.
– Чур меня. – Отец Вениамин сложил пальцы, чтобы перекрестить видение.
– Опусти руку, – недобро прозвучал голос. – Иначе я сниму временной сдвиг, и ты окажешься в двухстах саженях под землей, а здесь нет ходов, кроме моих.
Варламов слегка поклонился.
– Здравствуй, Хозяйка. – Обращаться на «ты» было жутковато, но и «вы» казалось неуместным.
– Здравствуйте и вы, гости незваные. Хотя не совсем. Я хотела увидеть вас, а точнее тебя, избранный из многих. Уж конечно не этого козла.
Священник обиженно фыркнул.
– Ты еще прекраснее, чем описывают, – учтиво сказал Варламов. – А убранство дворца, на земле нет равных.
К учтивости привык вынужденно, из‑за встреч с очень разными людьми… и не совсем людьми. То ли людены (термин из какой‑то книжки), то ли древние Владыки – не разберешь.
– Я знаю, что ты встречался с Хозяйкой Сада, – голос женщины теперь походил на мурлыкание сытой кошки. – У меня свой сад, каменный. И свое подземное царство. Мне нет нужды влезать в земные дела, разве что для развлечения.
В сказах Бажова упоминались «развлечения» Хозяйки Медной горы, и Варламов поежился.
– Надеюсь, ты не станешь обращать нас в своих мастеров? – спросил он.
– Вы не приучены к горному делу, какой из вас толк. Но пойдем.
Открылся проем в другой зал. Стол, табуретки, большая кровать – все из меди. Стены опять малахитовые, но с алмазным блеском. Потолок темно‑красный, с цветами. Всё как у Бажова, наверное тому дали заглянуть сюда.
– Садитесь, гости дорогие. Поговорим.
Сели за столешницу из малахита, прямо дворцовая роскошь. Хотя куда там земным дворцам! Платье Хозяйки изменилось, засверкав алмазной россыпью. Словно меняющиеся облачения Лилит, но красота той была жгучей и соблазнительной, а у этой холодной. Вспомнилось и то, что Хозяйка предлагала камнерезу Степану выйти за него замуж…
– Спасибо, что помогла выбраться из шахт. – Сказал, а в голове мелькнуло: «Выбрались ли?»
Хозяйка взмахнула рукой, будто в ответ, но из стены появилась приземистая девушка в золотистой одежде. Оттенки золотого неуловимо переливались.
– Принеси еды и питья. Вина и… – она глянула на отца Вениамина, – чего‑нибудь покрепче.
– Хотела спросить, – она повернулась к Варламову. – Зачем ты влез в эту игру? Здесь ты в безопасности, мое могущество велико, но наверху тебя будут преследовать. И люди, и подобные мне.
Похоже, не собирается оставлять здесь, это хорошо. Но надо быть осторожным. Очень осторожным. Хотя лучше, пожалуй, сказать правду.
– Я любил девушку, – сказал он. – Вышло так, что только Хозяйка Сада могла спасти нас. Взамен я дал ей обещание.
– Не жалеешь? – холодная ирония прозвучала в голосе.
– Пока нет, – вздохнул Варламов.
На этот раз из стены появилась целая вереница золотистых девушек. Все низкорослые, движения проворные, скользящий шаг. Каждая несла поднос. Миг – и перед Варламовым оказалось блюдо, вилка и нож, все из серебра. Хрустальный бокал – настоящее произведение искусства. Отцу Вениамину поставили графин, тоже из хрусталя, и стопку поменьше. Одна из девушек открыла темную высокую бутылку, налила Хозяйке, потом Варламову. Отец Вениамин покрутил головой и налил себе сам.
– За встречу, – сказала Хозяйка. – Чтобы у вас остались самые лучшие воспоминания.
Голос музыкальный, но слова будто граненые, каждое отдельно от другого.
Варламов пригубил вино. Тягучее, темное и будто наэлектризованное – одно из лучших, что он пил. В голове слегка зашумело, будто отдаленный прибой. Интересно, откуда под землей виноградники?
Отец Вениамин крякнул и поставил пустую рюмку. – Да уж, – неопределенно сказал он.
Хозяйка поглядела с усмешкой: – «Слезы гор».
Варламов придвинул блюдо. Жаркое с какими‑то травами, пахнет восхитительно. Да и на вкус оказалось таким же.
