Изнанка реальности

– Можешь не удивляться, – сказал Филин, словно прочитав мои мысли, – в Заполярье большинство квартир такие. В Воркуте они не сильно отличаются. Денег на ремонт нет, а продать их люди не могут даже за пару рублей.

– Сюда! – послышался голос Матвея Николаевича с кухни.

Мы избавились от обуви, толстых курток и пары кофт и пошли на голос. Дед уже сидел за столом, держа сигарету в руках. Пепел падал в чай, но его это, похоже, совсем не смущало.

Мы с Филином сели рядом, радуясь хотя бы тому, что о горячую кружку можно согреть руки. Я включил диктофон и закрепил на столе камеру.

– Вы письмо нам писали, – первым заговорил Филин, – по поводу… монстра?

Если в редакции «Мистицизма» все привыкли смеяться после слова «монстр», «призрак», «злой дух», то с теми, кто действительно в это верил, следовало быть осторожными. Никогда не знаешь, как отреагирует очередной псих, если увидит, что мы со скептицизмом относимся к его проблеме.

– Монстр… – старик злобно засмеялся, и затянулся сигаретой, – мы называем его Гундыр.

– Гундыр?

– Что‑то вроде нашего Змея Горыныча, – ответил за него Филин, сделав глоток чая, – чудовище с несколькими головами, живущее под землёй, если верить сказаниям.

– «Если верить…» Что значит, если верить?! – начал выходить из себя дед. – Эта тварь пожирает людей один за другим! Здесь боятся лишний раз даже на улицу выйти!

Я решил, что на улице больше стоит бояться морозов, нищеты и диких зверей, а не мифических существ. Из всех возможных проблем народ Амдермы выбрал бояться персонажа легенд. Может, так им проще.

– Вы нас извините, – вмешался в разговор я, понимая, что Филин с каждой фразой всё больше встаёт на сторону поехавшего старика, – но есть вероятность, что их убивает… не знаю, маньяк?!

– Маньяк?! – казалось, ещё мгновенье и Матвей Николаевич потушит об меня бычок. – Какие маньяки в Амдерме? Здесь все друг друга знают. Если бы тут завёлся убийца, его бы давно вычислили и скинули в море. Не‑е‑е, братцы, это Гундыр. Сходите к шахтам, загляните внутрь. Я сам видел, как его желтые злобные глаза смотрят на меня из бездны.

Я тяжело вздохнул и посмотрел на Филина. Тот с сочувствием относился к проблеме Матвея Николаевича. Наверняка, и сам в детстве наслушался сказок про разного рода нечисть.

– Но…

– Чудовище забрало мою семью, – перебил меня старик. – Дочку и двух маленьких внучек. Я услышал крики, а когда выскочил во двор, увидел, как нечто утаскивает их в темноту. После такого, братцы, во что угодно поверишь.

Матвей Николаевич затушил бычок об стол и допил остатки чая.

– А от нас вы чего хотите? – спросил я.

– Как чего?! Чтобы вы рассказали всему свету про Гундыра! Пусть сюда понаедут журналисты, следователи, эмчеэсовцы, охотники за головами, да кто, блядь, угодно, лишь бы убили тварь! Сами мы справиться не можем. Слишком нас мало. Да и боятся люди.

– Сделаем всё от нас зависящее, – произнёс Филин дежурную фразу.

– Если это так, мы избавим город от нечисти.

Я не стал рушить надежды старика и, допив чай, мы пошли спать.

 

Комнату, в которой нас поселил Матвей Николаевич, обычно называли «клоповником». Я искренне надеялся, что она такая лишь на первый взгляд, и никакие клопы меня не съедят за ночь. Окна были старые, деревянные, из кровати можно было выбить тонну пыли, а где‑то за тумбочкой бегали тараканы. Но после долгого перелёта я готов был уснуть хоть в сугробе, поэтому смирился с условиями.

– Что ты по поводу всего этого думаешь?

Филин зевнул и пожал плечами.

– А что тут думать? Завтра полазаем по шахтам, сделаем пару фотографий. Думаю, никаких чудищ мы там не найдём.

– Мне казалось, ты ему поверил.

– Работа у нас такая, не калечить веру людей. Пусть думает, что под землёй огромный змей живёт, нам‑то что. А вот то, что люди пропадают – это действительно плохо.

– Да сваливают они отсюда. Или умирают, – сказал я, – естественной смертью.

– В этих краях все крайне осторожны. Знают, как действовать, если медведя увидят, знают, в какие места лучше не лезть и в какую погоду на улицу не выходить. Умирают тут обычно только от старости и болезней. А об их отъезде, если они всё‑таки решаются, весь посёлок в курсе. Да и готовятся не один день.

– То есть просто так они исчезнуть не могут?

– Слушай, – сказал Филин, – ты как будто сам себе пытаешься придумать оправдание, лишь бы не верить в Гундыра. Мне в детстве бабушка и не такие сказки рассказывала. Про Яг Морта, Ена и Омоля, Чудя. Все они жуткие, но ничего, кроме выдумки, из себя не представляют. Снимем репортаж, если получится, узнаем, куда люди пропадают. И свалим отсюда через неделю.

– Через неделю?!

– Если ты не знал, рейсы отсюда ходят редко. Примерно раз в неделю. Если повезёт.

 

Спал я плохо. Несмотря на метель за окном, в комнате было душно. Ком подступал к горлу, мне хотелось блевать от этой жары. Перед глазами всплывали жуткие картинки Гундыра, злых духов и богов, леших и ведьм, которых рисовало воображение. Я видел существ в узорах обоев на стене, слышал их топот за окном. Мне казалось, что мир, тот, что по ту сторону стекла, перестал существовать. Он захвачен воплощёнными в жизнь персонажами мифов и легенд. Ещё немного, и они снесут этот ветхий дом вместе с нами. И, словно в подтверждение этому, в окне я увидел огромный жёлтый глаз.

В детстве мне никогда не оставляли свет на ночь. Я просил включить хотя бы светильник, чтобы не было так страшно, но отец игнорировал мои просьбы и с равнодушным лицом закрывал дверь. И если жуткие шорохи в квартире ещё можно было списать на разбушевавшееся детское воображение, то громкую ругань родителей, раздававшуюся после – нет. Со временем крики становились всё тише, пока не исчезли вовсе. Сразу после этого мои родители развелись.

Я потрогал лоб – он был горячий. Двадцать лет назад ссоры родителей часто становились причиной моих кошмаров, от которых я просыпался в холодном поту. Но это был не кошмар. Всё происходило наяву. И продолжалось до тех пор, пока Филин не сменил храп на вполне отчётливую речь. Глаз за окном исчез, но ощущение, что на нас кто‑то смотрит из темноты, не покидало.

– Да, конечно, – пробормотал Сергей, – сейчас, мам.

Я посмотрел на коллегу – глаза были закрыты. Он разговаривал во сне.

– Уже иду, – сказал он.

После встал с кровати и пошёл к выходу.

– Серёга?! – крикнул я, пребывая в состоянии шока.