Клитемнестра

Елена отворачивается и принимается разглаживать свой хитон. Клитемнестра знает, что за ее спокойствием могут скрываться и скорбь, и страх. Но Елена научилась прятать тьму в глубине, так же как водоросли прячутся под поверхностью воды.

Когда она поворачивается к сестре, Елена уже улыбается.

– В лучшую, я думаю.

 

За ужином Кастор и Полидевк объявляют о своем скором отъезде. Тиндарей и Леда одаривают их поцелуями, а благородные спартанцы рукоплещут братьям.

– Мы отбудем, как только придет весть, что Ясон в Иолке готов, – объявляет Кастор, и все принимаются одобрительно стучать кубками по столу. Слуги разносят золотые кувшины с вином и блюда с хлебом, мясом, смоквами и сырами.

– Родичи и друзья‑спартанцы, налегайте на угощения, – говорит Тиндарей. – Сегодня мы празднуем поход моих сыновей. – Снова звучат одобрительные выкрики. Елена молча потягивает вино, а Полидевк в это время что‑то шепчет ей в ухо. Клитемнестра наблюдает за ними.

– Тебе грустно? – спрашивает ее Тантал.

Она поворачивается к нему.

– Я вижу, что тебя печалит их отъезд, – говорит Тантал. Он смотрит на нее выжидающе, словно готов в любой момент поймать в ладони ее страхи и секреты.

– Там они будут счастливы, – отвечает она. – Они были рождены для этого.

– Для чего?

– Стать великими воинами. Героями.

– А ты?

– А я родилась не для того, чтобы участвовать в походе какого‑то мужа.

– А для чего же тогда?

Она не торопится с ответом.

– Моя бабка однажды сказала, что я была рождена править.

Тантал улыбается.

– Прежде чем вести за собой, любой правитель должен научиться следовать.

– И как долго ты следовал за кем‑то? До того, как стал царем?

Он смеется и берет ее за руку. Кожа вспыхивает от его прикосновения. Затем он выпускает ее руку и принимается за еду, а трапезная наполняется хмельными разговорами.

Когда солнце утопает в иссохшей земле, шум в зале стихает. Домашние собаки подъедают с пола остатки еды, стол заставлен грязными тарелками, мисками и полупустыми кубками с вином. Леда и Тиндарей уже удалились в свои покои, и подвыпившая знать разбредается по домам, таща за собой своих жен.

Снаружи стемнело, но в сводчатой трапезной светло. С озорной улыбкой на лице Кастор протягивает Танталу золотой кувшин:

– Выпей еще.

Тантал принимает кувшин.

– Если ты пытаешься меня напоить, то тебе это так просто не удастся.

– Вы в Меонии много пьете? – спрашивает Елена. Она лежит на деревянной скамье, пристроив голову на коленях Полидевка.

– До смерти, – отвечает Тантал. Кастор и Клитемнестра смеются. Она ходит по зале кругами, то и дело выныривая из темноты в яркий свет факелов. Взгляд Тантала следует за ней.

– В таком случае мы не можем отпустить с тобой нашу сестру, – говорит Кастор. – Мы же не хотим, чтобы она умерла, упившись вина.

Клитемнестра заливается румянцем и улыбается:

– Не стоит беспокоиться, Кастор. Ты же прекрасно знаешь, что я могу побить тебя даже после двух кувшинов.

Кастор подбегает к ней и шутливо пытается поднять, но она хватает его руку и заламывает ему за спину. Он хохочет и отталкивает ее.

Елена зевает, и Полидевк поднимается со словами: «Я иду спать». В комнату входит темноволосая служанка и с надеждой смотрит на него, словно только и ждала всё это время, когда он позовет ее. Он не обращает на нее внимания и протягивает руку Елене.

– Что ж, и я пойду, – говорит Кастор, направляясь навстречу служанке. – Похоже, в конце концов и у меня сегодня будет компания.

Елена медлит у двери, глядя на Клитемнестру и Тантала. Она открывает рот, чтобы что‑то сказать, но передумывает и берет Полидевка под руку. Они уходят вместе, и уже в дверях Елена успевает обернуться в последний раз.

Клитемнестра опирается локтями о стену, Тантал не сводит с нее глаз. Кроме них, никого не осталось. Она ждет, замерев в свете факела, и тогда он сам подходит к ней. Когда он оказывается достаточно близко, чтобы дотронуться до нее, то говорит так тихо, что его слова звучат не громче дыхания:

– Скажи мне, чего ты хочешь, Клитемнестра. – Она молча прикусывает губу. И тогда он добавляет: – Я готов уехать, если это именно то, чего ты хочешь.

Он понимает, что ей нравится власть, и поэтому дает ее. Она гадает, не уловка ли это, не затеял ли он какую‑то игру. Но даже если и так, она хорошо играет в игры и, пожалуй, сможет сыграть и в эту.

– Останься, – говорит она.

 

Ей уже доводилось бывать с мужчиной, точнее, с мальчишкой ненамного старше ее самой. Это случилось в летнюю ночь, во время праздника. Звезды были рассеяны по всему небесному своду и освещали гуляющих, пока те танцевали и прыгали в желтой траве. Елена, Клитемнестра, Кастор и Полидевк вместе наблюдали за ними, завороженные топотом ног и разрисованными лицами деревенских. Елена начала хлопать и подпевать в такт музыке, а вскоре все они уже танцевали и хохотали, держась за руки.

Потом они пили, пока звезды не закружились в глазах, а узоры на лицах гуляк не стали похожи на сон. Елена и Полидевк так и остались танцевать вместе, а Кастор исчез куда‑то в компании одной деревенской красавицы; она была старше, и у нее были большие глаза, как у богини Геры. Какой‑то темноволосый кучерявый мальчишка взял Клитемнестру за руку, и они побежали, от возбуждения не чувствуя собственного веса, и спрятались в высокой траве.

Позже, когда они оба, дрожа, лежали под безмолвной луной и наслаждение уже начало отступать, он спросил, можно ли ему будет увидеться с ней снова. Она покачала головой. Она чувствовала запах смоковниц и грязи, жасмина и пота. Мальчишка быстро уснул, и она оставила его там, предаваться своим снам под деревьями.