Когда откроются двери. Эйна возвращается
Эйна увидела протянутую чашку, но не смогла взять её. Женщина помогла – придерживала чашку обеими руками, пока Эйна пила горьковатый отвар. После горячего питья Эйне стало чуть легче. Женщина присела на корточки и разрезала штанину на опухшей ноге Эйны. Крикнула мужу:
– Беги за Гиярой, приведи её сюда! Пусть прихватит мазь от укуса змеи. Да не болтай лишнего! Придёт – сама всё расскажу!
Эйна то дремала, то прислушивалась к голосам в комнате. Хозяин домика привёл с собой девушку, женщина начала объяснять:
– Вон, смотри, кого нашли на дальнем поле. Не могли же мы её там оставить. Не выжила бы. Сможешь помочь?
Эйна чувствовала, как на ногу льют холодную воду, потом втирают что‑то липкое, и нога перестаёт гореть, боль смягчается. После этого Эйна провалилась в долгий глубокий сон, а когда проснулась, ощутила зверский голод. Хозяйка увидела, что Эйна открыла глаза, и принесла миску тёплого супа.
– На вот, поешь. Другой еды тебе пока нельзя, буду постепенно тебя откармливать.
В первые дни Эйна молчала – неизвестно, можно ли сказать хозяевам правду. Они не удивлялись: считали, что спасённая девушка ещё слишком слаба для разговоров, и ни о чём не спрашивали, а только сами иногда рассказывали ей о себе и о своей жизни. Широкая скамья, на которой крестьяне устроили Эйну, стояла в кухне, поэтому можно было незаметно наблюдать, как семья завтракает, обедает и ужинает. Эйна украдкой разглядывала своих спасителей, пытаясь понять, что это за люди.
Аниша ей сразу понравилась: крупная, с загорелыми полными руками, которые так уверенно месят тесто, что от одной этой картины у Эйны просыпался аппетит. Длинные чёрные волосы Аниша заплетала в косу; а когда приходилось часто наклоняться к печке, скручивала косу в узел и закалывала на затылке тонкими деревянными палочками, чтобы не мешала. Её муж Халим казался Эйне угрюмым, когда молча проходил мимо. Может, потому, что из‑за короткой шеи он как будто всё время горбился и держал голову опущенной. Но когда он садился напротив Эйны и начинал говорить, она каждый раз удивлялась: какой у него мягкий голос, какая забота чувствуется в его словах и какая у него добрая улыбка.
Вскоре Эйна окончательно поверила, что ничего плохого ей здесь не сделают.
Дважды в день Аниша кормила гостью – приносила миску супа, кусок хлеба и стакан молока. На полу рядом со скамейкой всегда стоял кувшин – в первые дни Эйна пила очень много воды. Аниша садилась напротив, облокотившись о стол и подперев щёку ладонью, и задумчиво наблюдала. Когда она решила, что гостья уже готова говорить, начала задавать вопросы.
– Как тебя зовут?
– Эйна.
– А родовой номер?
– Семь пятьсот тридцать семь. – Эйна ответила, но голос дрогнул: она испугалась. «Зачем им мой номер, они хотят выдать меня охранителям?»
Аниша заметила, как напряглась её гостья, и сказала:
– Не бойся, тебе тут ничего не грозит. – Но Эйна смотрела недоверчиво, и Аниша добавила: – Иначе мы бы не стали тебя выхаживать!
Аниша улыбнулась, и Эйне стало легче. В это время в кухню бесшумно вошёл босой мальчик лет семи – лохматый, с длинными рыжеватыми волосами, с веснушками. Он каждый день видел здесь Эйну, но сейчас она впервые заговорила, и он смутился. Спрятался за мамину спину и внимательно смотрел на незнакомку.
– Привет! Я Эйна. А тебя как зовут?
Мальчик опустил глаза и ничего не сказал. Аниша легонько подтолкнула его в спину:
– Иди во двор, поиграй там. Нам поговорить надо.
– Вы, наверное, хотите знать, откуда я взялась, – опередила её Эйна. – Но я пока не могу рассказать. Это долгая история. Скажу только, что я не из Шестой зоны, не бойтесь! Я никаких преступлений не совершала.
Аниша заметила, что этот короткий разговор утомил Эйну, и вышла из кухни.
Целыми днями, пока хозяев не было дома, а их сын где‑то гулял или отсиживался в своей комнате, Эйна то смотрела на бревенчатый потолок, то, повернувшись на бок и приподнявшись на подушках, в окошко, за которым виднелись верхушки пышных зелёных кустов, и вспоминала те страшные недели, когда она пробиралась по степи на юг. В детстве, ещё в Третьей зоне, у Эйны был девиз: «невозможное возможно». Именно так можно было назвать всё, что с ней случилось – она выжила в Безлюдных землях между зонами. И даже сейчас, когда Эйна уже выспалась, отъелась, утолила мучительную жажду первых дней, она всё ещё не могла поверить, что справилась. Иногда ей становилось страшно, что это только чудесный сон, а на самом деле она сейчас лежит на горячей сухой земле, с опухшей ногой, и жить ей осталось совсем немного.
Ещё через пару дней, когда Эйна уже могла ходить по дому, не держась за стенки, Халим попросил её перебраться на чердак. Он оборудовал для Эйны небольшую комнатку – толстый матрас, набитый соломой, низкий столик, пара пустых ящиков для вещей.
Аниша принесла корзину с одеждой:
– Я всё постирала: и что на тебе было, и что в рюкзаке лежало. И кое‑что из моих вещей положила, а то у тебя почти ничего нет. А штаны твои я зашила – мы их разрезали, чтобы ногу полечить.
Эйна почувствовала, как на глазах выступили слёзы. Конечно, эти люди не причинят ей зла.
Однажды вечером, когда Эйна спустилась в кухню обедать вместе с хозяевами, Халим сказал:
– Сегодня наш староста придёт. Я ему уже говорил, что мы нашли на поле девушку. Что ты была без сознания и ничего не могла объяснить. Староста должен разобраться, кто ты такая, и сообщить в правление. А там решат, можно оставить тебя в посёлке или нет.
Эйна напряглась, крепче сжала в руке ложку, но не подала виду, что ей страшно:
– Хорошо. Я понимаю.
Не успела она доесть суп, как в кухню вошёл, слегка наклонив голову, чтобы не задеть низкий косяк и как будто загородив собой сразу весь дверной проём, высокий пожилой мужчина. Первое, что заметила Эйна – глубокие складки от носа к низко опущенным уголкам губ, из‑за чего лицо казалось печальным. Однако живые подвижные глаза сразу меняли это первое впечатление, а голос звучал весело:
– Ну, где тут ваша загадочная девушка? Это ты? Здравствуй! Я Тарий, староста посёлка!
Эйна привстала, поздоровалась.
– Поговорим? Может, прогуляемся? Погода хорошая, ещё светло.
Они вышли во двор, обошли вокруг дома и медленно пошли по широкой тропе вдоль леса. Тарий не торопил Эйну, дал ей время собраться с мыслями.
– Я понимаю, ты мне не доверяешь, ты меня первый раз видишь. Но я тебе не враг. Просто у меня работа такая – знать всех, кто в моём посёлке живёт. Расскажи, что сама считаешь важным.
– Хорошо. Меня зовут Эйна, Семь пятьсот тридцать семь. Вообще‑то я из Третьей зоны. Родилась там, в школе училась, потом сдала экзамены на Бирже труда. И получила работу во Второй зоне.
