Конец Большого Юлиуса

Без макинтоша гость оказался человеком с заметной военной выправкой и невыразительным, глухим лицом. Он подсел в кресло к дивану, отставил хрустальный цилиндрик, прошелся к буфету, взял стакан для воды, налил на две трети коньяку, выпил половину и закурил.

– Так хорошо живется на покое, Штарке? – осведомился он добродушно и покровительственно.

– Неплохо! – усмехнулся Штарке, оглянулся на дверь и налил себе коньяку. – Настолько неплохо, – добавил он, – что я не хочу никаких перемен.

– Чего вам хочется, мне ясно! – сказал гость, приглядываясь к Штарке. – Вы думаете, я опять пришел вас уговаривать? Ничего подобного! Я пришел потому, что вы мне нужны. Но уговаривать я не буду!

– Новый вариант? – усмехнулся Штарке.

Гость допил коньяк и аккуратно отставил стакан подальше от края стола.

– Вы старый дурак, Штарке! – сказал он с сожалением. – Современный химический завод стоит несколько миллиардов. Но завод можно построить много раз. Вас не восстановишь. Вы уникальный инструмент разведки. Вот почему вы до сих пор живы и проживете еще некоторое время, если образумитесь. Пора возвращаться к нам, Гейнце.

– Бессмысленный разговор! – сердито ответил Штарке и лихо глотнул коньяк. – И напрасно вы щекочете меня ком – плиментами. Я не мальчик, чтоб поддаться на эту удочку.

– Странно! – терпеливо вздохнул гость. – Вот никогда бы не подумал, что вы перестанете работать…

– Я болен! – возразил Штарке. – А если бы я был здоров, я работал бы против вас. Слушайте, мы обо всем говорили! Ничего нового вы от меня не услышите…

– Кому вы врете? – неодобрительно покачал головой гость. – Разведчик не болеет. Разведчик только умирает. Вам хочется работать. Как хочется вам работать, Штарке! Разве вы забыли, что безделье для нас гибельно? Послушайте свой голос! Последите за собой в зеркало! Вы суетитесь, дергаетесь, с другими, вероятно, много болтаете. Так всегда бывает с нами, когда мы останавливаемся. Освобождение заторможенных реакций! Может перейти в психоз, если не влезете обратно в привычные рабочие тиски. Помните Бернарда? Вам нравится умирать в сумасшедшем доме? Начинайте работать, Штарке, и все ваши болезни исчезнут сами собой…

– Нет! – упрямо сказал Штарке. – Я вам сказал. Нет!

– Гейнце, вы действительно не мальчик! Вы же знаете, что от нас не уходят! – уже серьезно сказал гость. – Вы живы до сих пор только потому, что я все еще надеюсь вернуть вас к работе. Хотя бы ненадолго.

– Но я болен. Слышите вы? – очень спокойно сказал Штарке, хотя у него набухли жилы на висках. – У меня грудная жаба. Я могу умереть в любую минуту, на задании…

– По моим сведениям, за последние два года у вас не было ни одного припадка! – заметил гость.

– Знаете что? – раздраженно сказал Штарке. – Давайте прекратим этот бессмысленный разговор. Если уж вы пришли и не даете мне спать, расскажите по крайней мере, что делается в нашем родном террариуме! Как поживают Борделез, Шванке, Анри? Как чувствует себя Мари‑Роз? – усмехаясь, спрашивал Штарке.

– Борделез процветает, он сейчас далеко, Шванке что‑то не дает о себе знать, – по‑прежнему терпеливо сообщал гость. – Но были сигналы о том, что он балуется героином, так что может быть просто паралич сердца. – Гость произносил все это размеренным, глуховатым, тихим голосом человека, привыкшего к тому, что его всегда внимательно слушают. Лицо его почти не меняло выражения. Кожа на лице была сухой и землистосерой, не знающей, что такое солнце и кислород. – Ваша ученица Мари‑Роз умница, хорошеет с каждым днем и радует нас. Вот видите, значит, все‑таки тянет к старым друзьям!

– Друзья? – угрюмо усмехнулся Штарке. – Каждый из них с удовольствием выкроит себе пару подметок из моей кожи! Просто интересно.

– М‑да! – суховато кивнул гость. – Вы всегда были трезвым человеком. В общем, пора работать! – новым, жестким тоном, не допускающим возражения, сказал он. – Если бы мы заполучили вас в сорок четвертом году, вы были бы повешены. В сорок шестом мы очень сердились. В сорок седьмом смягчились и вспомнили ваши достоинства. Начиная с сорок девятого мы встречались изредка, как супруги, находящиеся в разводе, но сохраняющие вежливый интерес друг к другу. Теперь обстановка созрела. Нам нужны опытные люди. Вам доверяют.

– Что вы от меня хотите, шеф, я же вам все сказал! – разозлился Штарке. – Если бы я мог работать, я бы отдал последние годы своей жизни Германии. Знаете такую страну? По‑моему, и вы произнесли свое первое слово по‑немецки.

– Вы очень отстали, Штарке! – внушительно сказал гость. – Германия, Франция, Англия, Италия – все это устарелые понятия. Новые времена – новая география. Теперь существует финансово‑политический центр мира и его экономические бассейны…

– Германия… тоже бассейн?

– Германия – это Крупп и «Фарбениндустри». Все остальное ничего не стоит.

– Так… Англия?

– Аэродром!

Штарке закашлялся, вдохнув слишком крутой клуб сигарного дыма.

– А Россия?

– Россия – соперник существующего финансово‑политического центра, ее необходимо уничтожить как можно скорее, – деловито сказал гость, – потому что, пока она живет, у других существуют иллюзии, что они могут сохранить самостоятельность.

– Понятно! – задумчиво кивнул Штарке. – Как же, понятно. Бассейн. Интересно! А Франция это, конечно, место веселого отдыха финансовых и политических деятелей центра?

– Да! – вызывающе сказал гость.

– Понятно, понятно! – торопливо сказал Штарке. У него снова обозначились темные узлы вен на висках. – Да, знаете ли, Гитлер был щенком! Он все‑таки действовал под вывеской немецких национальных интересов!

– Будет новый хозяин мира, – усмехнулся гость. – Это надо понять. И пора бы начать вести себя благоразумно, Штарке! Пора бы понять!

– Да, да, я понимаю! – Штарке вскочил, взъерошил обеими руками волосы на голове и забегал по комнате, шлепая босыми ногами.

– Понятно, понятно… – повторял он на бегу. – Вести себя разумно. Обитатель бассейна! Интересно звучит. Значит, будет несколько категорий обитателей? Одну – уничтожите. Другую – кастрируете. Третью… Знаете, а думаю, что третьей‑то не окажется!

– О деталях пока говорить преждевременно! – заметил гость. – Но, конечно, не весь человеческий материал на земле пригодится!

– Слушайте, Вальтер, вы действительно все это думаете? – с ужасом спросил Штарке, останавливаясь перед гостем. Сейчас Штарке казался очень старым и больным. – Я понимаю, – продолжал он скороговоркой, – эти мысли можно употреблять как политический шантаж… Но оставаться с ними наедине? Верить им? У вас трое сыновей, Вальтер, значит, это им придется корчиться в страшном мире бассейнов, душегубок и кастратов…

– Ну, мы‑то с вами можем не беспокоиться о своей судьбе! – рассудительно сказал гость. – Без нас они не обойдутся. Нужно только разумно вести себя и заниматься делом.