Конец Большого Юлиуса

Уже весной 1942‑го Сытина – специальный корреспондент «Огонька» на Волховском фронте. Затем вместе с мужем работает в армейской газете «На разгром врага» – печатном органе 59‑й армии. В 1942 году в «Библиотечке Огонька» вышел сборник рассказов Сытиной «Кровь на снегу», а в 1945 году в Ленинградском отделении Военного издательства публикуется её повесть «Знамя полка». Среди её наград орден Красной звезды, медали «За оборону Ленинграда», «За освобождение Праги». Из армии супруги увольняются в 1946 году. Виктор Александрович в звании майора, Татьяна Григорьевна – лейтенанта. Чтобы читатель имел представление об особенностях прозы Сытиной того времени, мы помещаем в книгу рассказ писательницы «Высокий берег», опубликованный в журнале «Огонёк» в победном 1945‑м.

Организаторские способности Сытина оказались востребованными в послевоенное время. Он работает на руководящих должностях: главный редактор «Профиздата», заместитель главного редактора издательства «Советский писатель», заместитель главного редактора «Государственного комитета по кинематографии». В последнем качестве его деятельность пересеклась с интересами жены. Неудивительно, учитывая семейные традиции, что Татьяна начала пробовать силы в драматургии. Точнее, в кинодраматургии. Ею написаны сценарии к фильмам «Сын» (1955), «Первое свидание» (1960), «Твоё счастье» (1960), «Всё для Вас» (1964). Но главным фильмом её жизни стала комедия «Неподдающиеся» (1959), снятая Юрием Чулюкиным. Фильм по праву входит в золотой фонд отечественного кино. Похождения незадачливых приятелей, не желающих поддаваться перевоспитанию со стороны комсомолки‑активистки (Н. Румянцева) и сейчас смотрятся свежо и с интересом.

Параллельно с кинодраматургическими опытами Сытина пишет свой единственный большой прозаический текст. Им оказался роман «Конец Большого Юлиуса» (1956), который мы и представляем сегодня. Он вышел в прекрасно знакомой нашему читателю серии «Библиотечка военных приключений».

Чем хорош этот роман?

Во‑первых, драматургическая «заточенность» его автора не даёт действию провисать. Охота за агентом Гореллом наполнена погонями, переодеваниями, играми с двойниками. По поводу последнего нужно сделать скидку на время и явную сценическую природу дарования автора. Сейчас может показаться, что Сытина немного «пережимает» с мелодраматичностью. Так, читатель обратит внимание на то, как в одном из эпизодов советский контрразведчик под видом связного встречается с Гореллом. Желая проверить, не является ли пришедший чекистом, враг идёт на мерзкую провокацию – начинает избивать маленького ребёнка. Советский разведчик не выдерживает и ценой своей жизни защищает мальчика. С другой стороны, задумаемся, какие страшные моменты остались в памяти не только фронтового корреспондента Татьяны Окс, но и читателей её книги. Для них подобные сцены не были художественной условностью…

Во‑вторых, как настоящий драматург, Сытина умело строила диалоги, могла неожиданно привнести юмор во вроде серьёзное действие. Вот маскирующийся под советского обывателя Горелл вынужден объясняться с любовницей:

«Видя, что ему не удастся отговорить Юлю, Горелл выругался и “признался”.

– Мне надо взять товар! – грубо сказал он. – Лак заграничный! Теперь понимаешь?

– Понимаю! – злобно сказала Юля. – Разве ты сделаешь что‑нибудь просто так? От души? Как все люди?

“Ладно! – мысленно сказал себе Горелл. – Когда‑нибудь я ее все‑таки убью. Когда буду уходить. Задушу, причем медленно”».

Всё вместе делает роман Сытиной динамическим, способным захватить внимание и современного человека.

Как и её муж, Сытина не была обойдена вниманием власти. С учётом её достижений в кино, она была назначена председателем сценарной комиссии в СП РСФСР. Но коварная болезнь не позволила ей продолжить работу. 12 февраля 1966 года в возрасте пятидесяти лет она ушла из жизни. Некрологи были помещены в центральные газеты. Я приведу слова прощания из «Литературной России», написанные Леонидом Ленчем – советским юмористом, в годы войны также работавшим в газете «На разгром врага»:

«Умерла Татьяна Григорьевна Сытина, а для многих ее друзей, в том числе и для меня, просто Таня – умный, тонкий, точно и остро мыслящий человек, добрый товарищ, отзывчивая, весёлая Таня Сытина…

Я помню её в годы войны – стройную золотоволосую, в военной гимнастёрке и в армейских сапогах».

Такие слова не пишутся по обязанности. Татьяна Сытина многое не успела, но то, что она сделала достаточно для сохранения светлой памяти о ней как о человеке и писателе. Надеюсь, что эта книга подтвердит сказанное.

 

М.В. Хлебников, канд. философских наук

 

Конец Большого Юлиуса

(роман)

 

– Но… Спартаковцы дружно защищают свои ворота! Труднейший мяч только что взял вратарь! Вы слышите, как аплодируют москвичи великолепной атаке сталинградцев? Вот мяч опять на середине поля…

Полковник Смирнов с сожалением выключил радиоприемник. От дверей кабинета к его столу торопливо шел маленький толстый человек в расстегнутом измятом пыльнике. Из правого кармана пыльника торчал кончик зеленого галстука. Лицо толстяка пылало, в круглой детской ямочке на подбородке светлели капельки пота.

– Нелегко добраться до вас, товарищ полковник! – задыхаясь, сказал он. – Мне пришлось двум товарищам объяснять свое дело. И оба недослушивали и передавали меня друг другу, как бумажку. Вы третий!

– Прошу садиться! – вежливо перебил Смирнов посетителя. – Благодарю вас! – с облегчением сказал толстяк и вытер лицо клетчатым платком, скомканным в кулаке. – Тяжело! В такую жару чувствуешь каждый килограмм своего веса. Очень тяжело…

Толстяк ворчливо жаловался, а Смирнов молча его разглядывал. Особого доверия посетитель не внушал. Вероятно, придется долго выслушивать путаный рассказ, а в результате «дело» окажется чепухой. Такие случаи, к сожалению, бывают…

– Вы отдышитесь, отдохните, а потом расскажете мне, что с вами случилось, – предложил он толстяку, напряженно прислушиваясь к аппетитному говорку Синявского, доносившемуся теперь из открытого окна с верхнего этажа. Внезапно говорок исчез в могучем нарастающем обвале звуков. – Гол! – вздрогнул Смирнов. – Но кому? Скоро конец второго тайма… Этот гол может решить игру.

– Я уже отдышался! – покорно сказал толстяк и поглубже угнездился в кресло. – Дело в том, что в 1945 году, находясь в рядах Советской Армии, на территории Германии, в городе Мюнстенберге, 11 августа, в два часа дня, я шел по улице… – неожиданно связно и кратко начал рассказывать толстяк.

И Смирнов вдруг перестал прислушиваться к Синявскому.

Сначала его привлекла деловая интонация посетителя. Взглянув ему в лицо, он увидел тугие румяные щеки, светлоголубые глаза и в них сосредоточенность чувств, которая сделала бы честь человеку с более мужественным обликом. Это были глаза мужчины, принявшего решение сражаться до конца. В них светились упрямство и веселая дерзость.

– Простите, как ваше имя? – прервал толстяка Смирнов, вынимая из ящика коробку «Беломорканала» и протягивая ее посетителю.