Конец изоляции

– Да пошла ты! – крикнул Родион, вскочив.

Люди озабочено смотрели в их сторону. Никто не хотел проблем. Лена и бровью не повела. У нижнего не было и шанса против пóста, пусть даже и перевёртыша. Родион постоял рядом с ней набычившись и раздувая ноздри, но в итоге взял себя в руки. Или это была выученная беспомощность?

– Что тебе от меня нужно? – спросил он.

– Вот это я понимаю, разговор! – похвалила его Лена. – Отведи меня куда‑нибудь, где не так много ушей.

– Забыла, где ты? Весь город – одно большое ухо!

– Против такого уха у меня есть средство, – заговорщически прошептала Лена. – Перестань выкобениваться и найди нам тихое место. Для тебя, между прочим, стараюсь.

Родион посмотрел на неё, нахмурившись. Он схватил стакан с пивом, допил его залпом и кивком пригласил её на выход из гаштета.

Нижний город был выстроен внутри древней транспортной системы, которую почему‑то называли странным несклоняемым словечком "метро". Лена до сих пор не могла поверить, что эти гигантские помещения были предназначены исключительно для того, чтобы люди могли ездить из одного конца города в другой. Пространство в современной Москве использовалось гораздо рациональнее. Подвесные конструкции с жилыми номерами занимали значительную часть вестибюлей бывших станций. За порядком тут следили набедокурившие снаружи фуражиры и местная милиция, которую учредили после восстания нижнего города сто лет назад. Оказалось, что люди ведут себя спокойнее, когда думают, что контролируют ситуацию своими силами.

Вопреки ожиданиям Лены, нижний город был хорошо освещён, правда, в отличие от соседей сверху, местным приходилось довольствоваться светодиодами.

– Это для красоты или просто запущено? – спросила Лена, указывая на серо‑коричневый плющ, вьющийся по стенам тоннеля.

– А хуй его знает, – пожав плечами, ответил Родион.

– Ну а, в целом, как дела?

Нижние – по меньшей мере сто тысяч человек – в основном занимались формированием и обработкой грузов, а также обслуживанием машин, функции которых для многих из них оставались загадкой. Здесь же, уровнем ниже, роботизированные системы культивировали насекомых, производящих белок, фарму и любые другие необходимые городу вещества.

"Ну конечно", – подумала Лена. "Посты не захотят видеть, как выглядит основа их потенциального бессмертия. Тараканы…"

Как правило жители верхнего города сюда не совались, хотя и имели полное право. Нижним тоже было позволено бывать наверху, но существовала квота. В каждый момент времени в верхней Москве не должно было находиться более двух тысяч исходников, а время пребывания в сияющем граде на холмах было ограничено двумя неделями раз в полгода. Те, кто был не слишком расторопен в бюрократической возне, ждали своей очереди по несколько лет.

Родион был как раз одним из таких людей.

– Я так и не поговорил с Яриком и Пашей с тех пор, как попал сюда, – сетовал он. – Пойди туда, сдай это, подтверди то, распишись там, заручись сям… Пиздец. У меня уже просто крыша едет!

Лена слушала его и кивала. Именно этого она и ждала. Если помочь Родиону, или хотя бы посулить ему помощь, возможно, получится вовлечь его в авантюру. Когда Лена узнала, что тот трудится в отделе поставок, она поблагодарила судьбу. Свой человек в этой структуре позволит ей обнаружить течь в броне полиса. Вода везде найдёт лазейку. Недавно она соблазнила одного глупенького полевого инспектора, который как миленький выложил ей наименования продукции, поставляемой постами в день грузов; всё указывало на дыру в системе снабжения, и она заключила, что в этом должны быть замешаны люди, координирующие разгрузку. Не может быть, что не существует какого‑либо подполья, чёрного рынка и способа, которым люди из ОКП обмениваются посылками с предместниками. Слишком много раз она видела в доме отца вещи, которые по всей логике никак не могли там оказаться (одна из таких штук сейчас лежала в её сумке).

Посты ни в чём себе не отказывали. А вот бывшие предместники как раз имели резоны нет‑нет, а что‑нибудь, да скрысить, чтоб потом продать или обменять. Что нужно предместнику, попавшему в западню нижнего города? Тут наверняка всё, как обычно – вкусная еда и иные удовольствия. Лена была убеждена, что при желании сможет приобрести здесь самую различную запрещёнку. В идеале – незарегистрированное оружие, невидимое для сети. А если этого дерьма ещё не изобрели, она, чёрт побери, сделает это сама!

Родион увёл её подальше от станции в технический тоннель. Зайдя достаточно далеко для того, чтобы не встретить праздно шатающегося работягу, они встали возле допотопной трансформаторной будки.

– Чего тебе? – насупившись, спросил Родион.

– Погоди, – сказала Лена.

Она села прямо на пол, откинувшись на дверь трансформатора, достала из рюкзака тонкую чёрную вуаль и приподняла один её конец.

– Помоги развернуть.

– Чё это?

– Мантия‑невидимка, – хихикнув, ответила Лена. – Не всем нравится быть под постоянным наблюдением.

Родион посмотрел на неё так, будто она предлагала ему разорить барсучью нору, но всё же помог ей и присел рядом. Лена накрыла себя и своего спутника, и они целиком оказались под мантией, испускавшей теперь с внутренней стороны лёгкое синее свечение.

– Чего тебе? – повторил Родион.

– Я могу помочь тебе с пропуском наверх.

– И за это ты хочешь…

– Ничего особенного, – сказала Лена. – Я хочу знать, как в предместья попадает контрабанда. То же самое касается и обратных поставок. А ещё, я купила бы что‑то особенное. Например, какое‑нибудь хитрожопое оружие.

– Пфф, – фыркнул Родион. – Ты не по адресу. Ни хрена я не знаю.

– Так уж ни хрена и не знаешь?

– А почему я должен знать?

– Потому что, насколько я помню, ты ушлый хитрый засранец, вот почему, – ответила Лена.

Родион молчал, но не подавал признаков того, что хочет уйти. Девушка расценила это как сомнение в качестве их маскировки.