Копье судьбы
Стоящий рядом темнокожий человек, одетый в тунику попроще, подобострастно изогнувшись, подал ему золотой кубок с водой. Артем со странным чувством понимания обыденности происходящего взял сосуд, сделал несколько глотков. От холодной влаги заболели зубы, струйки воды побежали по непривычно длинной бороде, которую Артем никогда не носил.
Напротив, в лучах яркого солнца, льющегося из окна, стоял молодой человек с длинными волосами и бородой, в простом хитоне странника и истоптанных сандалиях на деревянной подошве. Хитон был подвязан поясом, к которому оказался подвешен довольно внушительных размеров кошель, явно не для монет. Внутри, очевидно, лежало что‑то тяжелое и громоздкое.
– Я давно уверовал искренне, что Иисус – истинный Сын Божий, – услышал Артем свой голос, хотя и не собирался этого говорить. Слова будто сами лились изнутри, делая его простым наблюдателем происходящего, но от первого лица.
Он продолжил:
– Это возможности не человека, а Бога, ибо никто из людей не может воскрешать мертвых, но только Бог. Мое тело было поражено страшной болезнью, постигшей меня в Персидской стране за семь лет до этого, и люди оказались не в состоянии вылечить меня. Тогда я отправил Иисусу Спасителю письмо с мольбой прийти и вылечить. Я писал, что я, Абгар, сын Аршама, правитель Эдессы, прослышал о нем и о врачевании, творимом руками без зелья и кореньев. Говорили, он даже воскрешал мертвых. Когда я услышал все это о нем, я уверился в своих мыслях в одном из двух: либо он – Бог, сошедший с небес, и совершает это, либо же он Сын Божий и творит это. Зная, что иудеи ропщут на него, я предложил Иисусу Спасителю прийти в мой город, красоты которого хватило бы для нас обоих. Знаешь ли ты об этом, Фадей?
Тот, кого Артем назвал Фадеем, чуть поклонился и ответил:
– Знаю, достопочтенный царь. Просьба твоя была передана Учителю через апостолов Филиппа и Андрея. Выслушав их, Спаситель сказал, что ехать сам не сможет, но удостоит тебя ответом. И сказал он: «Блажен, кто верует в меня, не видавши меня. Ибо написано обо мне: видящие меня не уверуют в меня, не видящие – уверуют и будут жить.»
– Верно ты говоришь, Фадей, – сказал Абгар‑Артем, морщась от боли. – Спаситель прислал мне свой чудодейственный лик, который облегчил мои страдания. Он также написал, что когда вознесется, пришлет одного из своих учеников, дабы он вылечил мои болезни и дал жизнь мне и присным моим. И вот пришел ты, посланный одним из двенадцати? Ты ли тот самый, о ком писал Спаситель? Сможешь ли излечить меня?
Вместо ответа Фадей распустил веревки большого кошеля у пояса и что‑то извлек из него.
Яркий свет резанул по глазам, Артем зажмурился.
Глава 1. Берлин
– Я думаю, друг мой, что копье Лонгина, или копье судьбы, дающее власть над миром, генерал Кларк не вернул Австрии. Когда это американцы что‑то отдавали бесплатно? Не те люди.
Доктор‑стоматолог Штефан Шефер склонился над пациентом, ловко манипулируя инструментом. Он казался инопланетянином, проводящим опыты над пойманным человеком, заглядывая ему в рот сквозь бинокулярную лупу, закрепленную на голове.
Артем Каховский, являясь как раз тем самым подопытным, сморщился от колющего глаза луча яркого света фонаря, закрепленного аккурат между окуляров.
– Ты уснул? – доктор вскинул свой осветительный прибор вверх и вгляделся в глаза пациента. – Эээ, брат, я тебе тут рассказываю, а ты спишь. Зря я тебя волшебной таблеточкой угостил. Выклянчил, чтобы поспать? Достаточно было укола артикаина.
«Зачем я согласился на эту зубную авантюру?» – подумал Артем, вспоминая, как его приятель Штефан, профессор стоматологии и владелец берлинской клиники, пару дней назад за пивом расписывал качество циркониевых коронок, которые в Европе первым якобы начал ставить лично он.
– Ты же знаешь историю копья Лонгина? – продолжал доктор из‑под маски.
Артем согласно промычал. Конечно, как юрист с высшим гуманитарным образованием он читал об этом, тем более – занимаясь адвокатской практикой в Берлине, неплохо был осведомлен о той части немецкой истории времен Третьего рейха, которая буквально затоптана исследователями, в том числе гитлеровского мистицизма.
Доктор расценил звуки, издаваемые пациентом, за предложение поделиться знаниями.
– По преданию, этим копьем римский центурион Гай Кассий Лонгин проверил, жив ли Иисус, распятый на кресте. Или это был удар милосердия, чтоб не мучился? Ударил слева, значит, пронзил правый бок между четвертым и пятым ребром. Проткнул, выходит, плевру, легкое и сердце. «И истекли из раны кровь и вода», – процитировал доктор Евангелие от Иоанна.
Артем сменил мычание на угуканье, давая понять, что он в курсе. Но доктор Шефер еще не закончил ни работу, ни повествование. Молоденькая чернобровая и черноокая медсестра в хиджабе и маске сменила по просьбе шефа инструмент и, казалось, с интересом слушала.
– Лонгин был командиром римского отряда, охранявшего Голгофу, но после снятия Иисуса с креста уверовал в него как в Сына Божьего, стал христианином и впоследствии даже был канонизирован как святой. А копьё с кровью Христа стало важнейшей реликвией мира. Считается, что тот, кто владеет копьем, имеет власть над миром. Хотя…
Доктор повернул голову и вгляделся сквозь панорамное окно операционной в дождливую серость осеннего Берлина, разбавленную бликами стеклянного исполина Sony – Центра на Potsdamer Platz.
– Хотя… – повторил доктор. – По другой версии, копье, которое хранится в венском Хофбурге, ранее принадлежало святому Маврикию, а копьем Лонгина его назвали потому, что в десятом веке наш будущий император Оттон Великий разгромил в день памяти святого Лонгина армию венгров в битве при Лехе. Так или иначе, это копье принято называть копьем судьбы.
Доктор вернул луч света в зев пациенту. Помолчав пару минут и поколдовав еще над раскрытым ртом слушателя, радостно сообщил:
– Ну вот и все. Будешь колоть орехи зубами, как хоффмановский Щелкунчик!
Медсестра вынула капу, предложила клиенту прополоскать рот и вручила бумажное полотенце. Артем вытер лицо и поклацал новоприобретенным орехоколом. Улыбнулся доктору.
– Danke schön! Technik, die begeistert![1] – процитировал он рекламный слоган немецкого автопрома.
– Keine Ursache![2], – сложив молитвенно руки, ответил доктор Шефер на родном языке. До этого он излагал легенды по‑английски.
[1] Спасибо! Техника, которая вдохновляет! (нем).
[2] Не стоит! (нем)
