Корреспондент
Андрей оделся и вышел на улицу. И моментально отпрянул от дороги. Буквально перед его носом на бешеной скорости промчался автомобиль. Из‑под колёс донёсся истошный животный крик. На земле как пушистый лоскут лежала белая с рыжими подпалинами кошка. Андрей её сразу узнал. Местные дети раздавали всем дворовым кошкам имена – чёрно‑белый Бешикташ[1], белый Памук[2] и рыжий Портакал[3], одноглазый Корсан[4], боязливый Коркак[5]. Машина стукнула кошку по имени Сослумакарна[6].
Андрей мгновенно подобрал её.
– Так, стоп‑стоп‑стоп. Ты у меня не издохнешь, – сказал Табак.
Он побежал с ней в аптеку, находившуюся по соседству. Животное закатывало глаза и, казалось, готово было отойти в мир иной.
– Сослумакарна! Сося! Не смей! Хватит в этой жизни смертей! – словно взмолился Андрей, глядя на бело‑рыжее пушистое создание, еле дышавшее в его объятиях.
Мальчишка, помощник аптекаря, вызвался отвести Андрея с кошкой к ветеринару и всю дорогу переживал за Сосю как за свою собственную и пытался придержать хотя бы её хвост.
Кошку пришлось оставить в ветеринарной клинике по крайней мере до вечера.
Исполнив свой гуманистический долг, Андрей пошёл в редакцию и по дороге ощутил, как страшно стучит у него в висках. Он перенервничал, и приступ мигрени десятикратно усилился.
Вошёл в редакцию и тут же нырнул в газеты.
– Все пишут о землетрясении в Эрзуруме, – сказал Толя Андрею с порога.
Табак, даже не выкурив своей неизменной трубки в начале рабочего дня, сразу взялся писать. Тут же нужно было передать новость по телетайпу.
– Тебе звонили, – между делом ближе к вечеру сказал Анатолий.
– Степанов что‑то хотел? – отозвался Андрей.
– Нет, представитель «Аэрофлота» хотела тебя слышать, – ответил Толя ровным тоном.
У Андрея перехватило дыхание. Он встал со стула. Не смог скрыть своего возбуждения. Сам тут же себя возненавидел, что так явно отреагировал. Потом возненавидел этот прилив ненависти к себе.
– А сразу сказать никак нельзя было? – не сумев скрыть раздражение, сказал Табак.
– Так землетрясение же, – ответил Анатолий. – А что дело срочное, что ли?!
Его вопрос повис в воздухе. Андрей пробурчал в ответ что‑то несуразное.
Суматошный день клонился к закату.
Андрей вышел из редакции расстроенный, будто он потерял что‑то очень важное, не успев его обрести. Он словно прикоснулся, даже не к желаемому предмету, а к идее о предмете желания. Иногда сама мечта намного ценнее, чем её реализация. И утратить связь с идеальным обидно, мерзко, разрушительно.
Андрей свернул на незнакомую улицу, по которой никогда раньше не ходил. Замедлился, ушёл в себя. «Может, добавить в будущий роман любовную линию?», думалось ему. «Какая любовная линия, когда ещё непонятно, что будет за тема?» – сам себе парировал Андрей.
Он медленно шагал, пиная перед собой маленький камешек. От мыслей о Тане, разбередившей его рассудок накануне (про себя он дал ей фамилию «Пушкина»), его отвлекла музыка – барабан и зурна – звучавшая на своих витиеватых дроблёных тонах, отличных от привычных до‑ре‑ми.
Музыка доносилась от небольшой лавочки по продаже кухонной утвари. У неё стояли многочисленные похоронные венки. Сновали люди, возбуждённые, в приподнятом расположении духа.
Андрей с любопытством заглянул внутрь, проходя мимо. «Развесёлые похороны какие‑то», подумал он и направился к ветеринару.
Андрей шёл проведать Сосю. Да, у неё было девять жизней, на ней всё заживало как на кошке. Но животному нужен был покой и отдых.
Через несколько дней Сося стала чувствовать себя значительно лучше, да и держать её дальше у ветеринара было дороговатым удовольствием. Андрей принял быстрое решение – притащил её к себе в квартиру.
Он отпустил Сосю на пол и сказал:
– Осваивайся, подруга!
«Что ж, пожалуй, всё неплохо складывается», подумала бы Сося, если бы мыслила по‑русски. Но она залезла под шкаф и так просидела там до утра.
XII
Это была первая поездка Озала в США в роли заместителя премьер‑министра на встречу Мирового банка. Озал встречался и с американскими бизнесменами, говорил страстно на ломаном английском.
– Аллах‑Аллах! Если я его не понимаю, как же его поймут собравшиеся?! – склонившись над ухом коллеги, шептал руководитель местной ассоциации бизнесменов Эргюн‑бей.
Два турка переглянулись. Однако по завершении встречи было очевидно, что этот прогноз не сбылся. Собравшиеся Озала не просто поняли, но поддались энергии его речи, задавали вопросы и составили весьма позитивное представление об этом, глотающем фразы, турецком экономисте.
Озалу не сиделось в гостинице. Пусть было немного прохладно и некомфортно на улице из‑за крапающего дождя, всё равно хотелось прогуляться перед многочасовым сидением в кресле. Да и вообще во все эти вылазки за рубеж ему нравилось проводить время, изучая местность, людей, их нравы. Он шёл мимо мерцающих витрин и внимательно их рассматривал. Пытливый взгляд зацепился за пляшущие картинки на компьютерных экранах в интернет‑кафе с прозрачными стёклами. Перед мониторами сидели подростки и, к его удивлению, дети. Все они ловко управлялись с компьютером. Озал автоматически задумался о среднестатистическом турецком ребёнке из Анкары или Стамбула. Сравнение по уровню вовлечённости в мир технологий оказалось явно не в пользу своих.
[1] «Бешикташ» – турецкая футбольная команда, фирменными цветами которой являются чёрный и белый.
[2] Памук – хлóпок.
[3] Портакал – апельсин.
[4] Корсан – пират.
[5] Коркак – трус.
[6] Сослумакарна – макароны с соусом.
