Лабиринты сознания в поисках панацеи
– Я знала, что найду тебя здесь. Евгений Валентинович сообщил мне о том, что передал тебе ключ.
«По крайней мере, передо мной не маньяк, это уже радует», – Аделина вздохнула с облегчением, но продолжала испуганно молчать.
– Я многое про тебя знаю, Аделина, а вот ты, похоже, не так хорошо осведомлена обо мне. Меня зовут Вершинина Лидия Аркадьевна, до недавнего времени я работала в отделе закупок нашего онкоцентра, а сейчас, как это принято говорить, уже нахожусь на заслуженном отдыхе.
Женщина тяжело вздохнула, поправив свой значок ветерана труда. Аделина, конечно, о ней слышала. Все признавали, что она была одной из самых мудрых сотрудниц отдела закупок онкоцентра. По правде говоря, сложно сказать, был ли ее отдых заслуженным или скорее вынужденным, история с ее увольнением была довольно непростой. Коллеги из общенациональной аптеки обсуждали эту историю при Аделине, но ей очень хотелось узнать подробности. Окончательно справившись со страхом после тревожного сна, она буквально засыпала женщину вопросами:
– А как давно это произошло? До этого времени Вы работали с Куденко? Что с ним сейчас?
Лидия Аркадьевна улыбнулась. Она не спешила отвечать.
– Ты задаешь много вопросов, но боишься задать главный. Ведь он уже несколько дней мучает тебя. А, может, даже несколько лет, просто раньше ты его осознавала не так остро и открыто. Но теперь ты больше не можешь скрывать его от себя.
Звенящая тишина напряженно повисла в комнате. К глазам Аделины подступили слезы. Ее действительно терзал один вопрос с самого первого дня ее работы здесь. С трудом разжав губы, она тихо произнесла:
– Для чего я здесь? Ради какой большой цели я тружусь?
Вершинина слегка кивнула, и Аделина продолжила рассуждения.
– Я чувствую, что у меня есть какая‑то особая миссия, какое‑то призвание, но я не могу его уловить. Я хочу сделать систему получения лекарств лучше. Более простой, понятной и справедливой. Но я боюсь многого. В особенности я боюсь подвергнуть сомнению Великую Справедливость, хотя я чувствую, что человек в силах изменять, вносить корректировки даже в работу самого ГАР… Это ведь не будет полным опровержением Великой Справедливости, это будет лишь попыткой сделать его лучше и стать лучше вместе с ним…
Лидия Аркадьевна смотрела на Аделину с мягкой покровительственной улыбкой.
– Я рада, что не ошиблась в тебе. Ты именно та, кто сможет продолжить наше дело. В свое время я обучала и Евгения, но он не всегда был достаточно сфокусирован на своей миссии. И потом… он начал вести себя неосторожно. Он даже пытался шантажировать руководство онкоцентра. Сиюминутные мелочные достижения отвлекали его внимание от главной цели. Я не осуждаю его, это свойственно людям – стремиться к более полному удовлетворению своих витальных потребностей. Но это и привело его в конечном итоге к больничной койке.
Аделина и раньше чувствовала, что история с Куденко не так проста, а сейчас у нее уже не осталось никаких сомнений относительно природы его «внезапной» болезни. Вершинина продолжала понемногу открывать перед ней их тайны.
– К счастью, реверс‑инжиниринг внутренней программы распределения лекарств онкоцентра был им практически завершен, в ней не хватает лишь некоторых деталей. Эти бумаги, которые ты нашла здесь и хотела было в страхе уничтожить, на самом деле позволят нам выяснить настоящие причины того, почему некоторые пациенты в нашем онкоцентре не получают нужные им лекарства вовремя.
– Подождите… Здесь есть какая‑то внутренняя программа, регулирующая получение лекарств пациентами? Я полагала, что все решения принимаются без участия человека или каких‑то сторонних программ. Разве одного ГАР недостаточно?
Лидия Аркадьевна тяжело вздохнула.
– К сожалению, все гораздо сложнее, но обычным производителям общественных благ, конечно, не говорят, что в работу ГАР могут вноситься коррективы по усмотрению распорядителей на местах. Это может поколебать веру людей в его непредвзятую справедливость. В действительности единая система ГАР – не более, чем рамки для создания алгоритмов распределения благ на местах согласно базовым принципам Великой Справедливости. И порой те, кто должны бы были отслеживать их соблюдение, на деле наоборот ищут обходные пути, чтобы получить больше прибыли или больше власти над людьми.
Система оказалась еще сложнее, чем изначально полагала Аделина. «Прибыль, власть… Как будто у некоторых членов общества не было никаких потрясений, и результаты трех социальных революций для них остались лишь на бумаге. Если все действительно построено не на Великой Справедливости, а на выгоде отдельных лиц, то никакие корректировки Алгоритма Распределения Лекарств не помогут улучшить процесс получения препаратов пациентами, – озадаченно подумала Аделина. – Но если правда раскроется, то это в лучшем случае приведет к четвертой социальной революции, а в худшем – и вовсе подорвет веру людей в возможность справедливого возмещения их трудозатрат при выполнении общественно полезных задач в ближайшем столетии».
