Лабиринты сознания в поисках панацеи

– Те пациенты, чьи истории лежат в первой папке, в прошлом были сотрудниками разных обеспечивающих подразделений онкоцентра, которым стало что‑то известно о корректировках Алгоритма Распределения Лекарств. Каждый из них незадолго до своей смерти получил необычный оберег‑амулет. Они носили эти амулеты, не понимая их смысла, как обычное украшение. Но именно эти пациенты погибали быстрее остальных при нормальных результатах предварительных профилактических исследований. То есть мы можем предположить, что они были полностью здоровыми на момент госпитализации. Это подтверждает и тот факт, что у всех них были изъяты органы. Но после каких‑то особых инъекций они превращались в изможденных, полусумасшедших стариков, так что ни у кого из их родственников не оставалось сомнений в факте наличия у них быстропрогрессирующего заболевания. Поэтому, даже когда они пытались кому‑то что‑то рассказать, их попросту не слушали, списывая все на психогенное влияние основного заболевания. А потом к ним и вовсе переставали кого‑либо пускать. Поэтому то, как они на самом деле умерли, осталось тайной. Здесь есть серия изображений… Их портреты до госпитализации и после, а также фотографии странных отметок на теле, обнаруженных при посмертном осмотре.

Все это выглядело довольно жутко, отчасти даже похоже на ритуальные убийства. «Неужели древний культ Великого Хаоса продолжает существовать и в наше время? И среди кого… среди врачей лучшего в регионе медицинского центра! Невероятно», – подумала Аделина, всматриваясь в багровые отметки на телах пациентов, будто бы от каленого металла. Возможно, эти следы были нанесены самими амулетами. Но зачем?

– Зачем кому‑то было нужно оставлять эти отметки на телах пациентов? Это часть какого‑то ритуального культа?

– Сложно сказать, было ли это частью культа. Скорее, эти отметки им ставили еще при жизни. Ведь они могли избавиться от железного амулета, но не могли избавиться от этого клейма. Так что при любой последующей госпитализации их легко можно было идентифицировать по этим отметкам. Лично мне во всей этой истории видится больше криминала, чем оккультизма. Я полагаю, что все эти смерти были связаны с попыткой скрыть какую‑то важную информацию. Но не исключаю и того, что наши распорядители относятся к какой‑то опасной секте.

Действительно, мало кому захотелось бы искать правду при столкновении с такими откровенно пугающими историями, ведь страх молниеносно уничтожает любопытство. Но этот отвлекающий маневр не действовал на Аделину. Столкнувшись с чем‑то пугающим, ей, как ученому, во что бы то ни стало хотелось найти рациональное объяснение. Так и в этот раз она постаралась трансформировать рефлекторно возникший страх в интерес к проблеме.

– А многие ли сотрудники знают о том, что, соприкоснувшись с некоторой… эмм… нежелательной информацией, они рискуют быть заклейменными в прямом и переносном смысле?

– Подробности этой истории знают немногие, но всем производителям общественных благ известно, что они должны выполнять свои текущие задачи и не интересоваться исполнением задач другими сотрудниками, в особенности – сотрудниками более высокого уровня трудовой иерархии, и уж тем более – распорядителями. Каждый, преступивший закон информационной обособленности, может быть признан нарушителем социального порядка, а меры наказания таких нарушителей ты знаешь.

Ни один исполнитель общенациональных поручений не хотел нарушать установленный социальный порядок во избежание поистине суровых наказаний – временного или постоянного лишения статуса высшей категории общественной полезности, принудительных работ или отправки в передовой батальон на фронт. Любой из этих вариантов наказаний мог в скором времени привести нарушителя и даже его близких родственников к смерти.

Люди были приучены к соблюдению общественного порядка и считали эту систему наказаний справедливой, равно как и систему весьма скромного поощрения их самоотверженного труда. Поощрение и не должно было быть большим, ведь они гордились уже тем, что живут в самой лучшей стране, которая, единственная во всем мире, смогла помочь своим гражданам выжить в ядерной катастрофе полвека назад и теперь позволяет им отдавать свой долг отечеству посредством общественно полезного труда. Никто не чувствовал себя лишним или бесполезным. И никого не интересовало, как идут дела у других граждан. Хотя не исключено, что в действительности они все же испытывали некоторое любопытство, но оно было подавлено страхом. А зачастую страх лишь заставляет быстрее бежать к тому, что его вызывает, и люди массово бежали к своей смерти, оставив надежду на получение исцеляющих их болезни лекарств. Многие даже не пытались отстаивать свои права, потому что им казалось проще сдаться.

Но Аделина была не такой, она была прирожденным борцом за свои права и общественные ценности. И она была готова бороться даже с собственной танатофобией, если это может помочь пациентам.

– Я понимаю риск, на который иду, включаясь в это расследование, но я готова рискнуть. Как я могу преодолеть в себе страх смерти?

– Ты должна шагнуть за грань привычной тебе реальности и погрузиться в свое подсознание. Так ты сможешь узнать свою тень и излечить главный страх – страх перед собой настоящей. Разрушение и смерть скрыты в самой тебе. Ты должна научиться бороться с хаосом бессознательного. Тренировки начнутся во снах и наяву, помощь придет тогда, когда это будет необходимо.

«Похоже, что первая тренировка у меня уже прошла, – решила Аделина, вспомнив свой кошмар с преследователем. Или это не было сном? – В любом случае, хорошо, что эта женщина пришла и будто бы осветила мой путь, развеяв малодушные сомнения. В одиночку с такими вещами сложно справиться».

– А кто будет мне помогать?

– Кроме меня, ты найдешь и других союзников, нужно лишь внимательнее смотреть вокруг. С некоторыми из них ты уже знакома. Другие могут препятствовать расследованию, будто бы оплетая твою дорогу интригами и напуская на правду мистический туман. Но ты справишься, просто верь и иди вперед. Больше я тебе пока ничего не могу сказать, у нас мало времени. Мне нужно закончить обряд очищения этой комнаты, чтобы тот, кто искал твоей смерти, не вернулся. Забери основные бумаги и оставь здесь амулет, чтобы не подвергать себя опасности. Остальное сделает огонь.

С этими словами женщина поднесла догорающую свечу к оставшимся в шкафу бумагам, и они быстро вспыхнули высоким столбом пламени. Комнату заволокло едким дымом, скрывшим фигуру Вершининой, и Аделина, закрыв лицо, поспешила выйти из кабинета и спуститься по запасной лестнице.

Она оказалась прямо на заднем дворе главного здания. «Интересно, кто же мой союзник», – подумала она, выискивая безопасное место для того, чтобы где‑то спрятать бумаги. Везти их домой ей не хотелось. – Может, это Златогорский? Ведь он предлагал мне свою помощь и вообще кажется по‑настоящему заинтересованным в том, чтобы сделать жизнь пациентов лучше. Я должна сообщить ему о том, что готова к сотрудничеству».

Аделина нашла небольшую пустую нишу в основании здания, отодвинула прикрывающий ее пластиковый щиток, аккуратно сложила туда полученные бумаги и снова плотно закрыла углубление, хорошенько замаскировав сухими ветками. В этом месте никто давно не ходил, и она была уверена, что ее тайник не будет обнаружен.

***