Лабиринты сознания в поисках панацеи

Аделина проснулась будто бы от толчка. В комнате гулял холодный ветер, создавая иллюзию присутствия гостей. Ей даже стало немного неловко за то, что она заставила их ждать, пока проснется. Никого, конечно, не было, но ее действительно ждали. Наскоро перекусив, она выехала на общенациональном электробусе для работников высшей категории. Дорога извивалась и петляла так часто, что, если в нее внимательно всматриваться, можно было почувствовать легкое головокружение. Но мало кто смотрел за окно, все были поглощены изучением своих электронных планировщиков с задачами текущего дня от их распорядителей. У Аделины список задач был пуст, так как ей нужно было пройти повторную активацию и настройку персонального распределителя задач на новом месте работы, если она будет принята. На последнем крутом повороте перед кладбищем не в меру разогнавшийся электробус слегка подбросило на лежачем полицейском, и водитель испуганно отдал честь возникшей перед ним голограмме Созвездия Героев.

Сразу за кладбищем Аделина увидела главное здание исследовательского онкологического центра имени Героев войны и трех социальных революций и приготовилась к выходу на остановке по требованию. Перед ней было поистине грандиозное сооружение, которое можно было назвать медицинским городком. Помимо десятиэтажного административного корпуса у онкоцентра было несколько терапевтических, хирургических и диагностических корпусов, а также отдельный корпус ядерной медицины в защищенном бетонном бункере. Рядом раскинулся реабилитационный жилой кампус для пациентов, который был отделен красивым аккуратным парком от более скромного (с позиции урбанистики) учебного кампуса для студентов и ординаторов общенационального медицинского университета. Вся территория медицинского городка была окружена проекционным забором, на котором постоянно транслировались впечатляющие успехи врачей в борьбе со злокачественными новообразованиями и истории пациентов, которые смогли победить болезнь и вернуться к общественно полезному труду. Аделина решила внимательно изучить территорию онкоцентра позднее, ближе к концу рабочего дня, и поспешила на встречу с главным врачом в административный корпус, выкрашенный в яркие цвета общенационального флага.

Внизу уже ожидала Елена, с ее электронным ключом они быстро поднялись на лифте прямо в кабинет секретаря, и вскоре Аделину пригласили пройти на собеседование. Кабинет главного врача Градова был обшит панелями из массива ценных пород дерева, на столе лежали бумажные документы в огромном количестве и несколько электронных табло с текущими задачами и отчетными данными, обновляющимися ежеминутно. Сам Лев Романович стоял у большого витражного окна и напряженно курил, выпуская целые облака едкого дыма. Когда Аделина негромко поздоровалась, он повернулся и уставился на нее тяжелым немигающим взглядом темно‑карих глаз. Они молча смотрели друг на друга пару минут, и Аделина решила разрядить обстановку легкой улыбкой. Едкая усмешка проскользнула на его лице, и он спросил:

– Будете что‑то говорить, или Вы только улыбаться научились в своей общенациональной аптеке? Ваше образование и социальная категория мне известны, не известна только Ваша цель работы здесь.

– Лев Романович, меня всегда привлекала онкология, здесь я всегда смогу быть общественно полезной, ведь это самое перспективное для науки место.

– Ничего другого я и не ожидал услышать, я уже получил рекомендательное письмо от профессора Трофимовой. Она сообщила, что Вы ответственный, исполнительный сотрудник, который проявляет некоторое любопытство к обучению Алгоритмов Распределения Лекарств на… грхм… некоторых нетрадиционных данных. Можете пояснить, что имеется в виду?

– Я вовсе не отрицаю значимость социальных характеристик пациентов при обучении Алгоритма Распределения Лекарств. Я лишь хотела добавить к ним генетические особенности пациентов, которые исследовались ранее. Эти исследования были вынужденно остановлены с началом Первой социальной революции. Частично старые банки данных сохранились, можно было бы начать с них и попробовать выявить взаимосвязи между определенными генетическими паттернами пациентов и эффективностью использования тех или иных противоопухолевых лекарств. Так мы смогли бы сделать Алгоритм Распределения Лекарств более совершенным и достичь лучших результатов в реабилитации пациентов.

Лев Романович был опытным организатором здравоохранения с большим трудовым стажем, и, как и многие другие руководители пожилого возраста, не считал себя ретроградом, но очень скептично относился к любым инициативам всех, кто был моложе его на добрых три десятка лет. Поэтому, услышав предложение Аделины, он брезгливо поморщился.

– Мы могли бы. Мы, знаете ли, многое могли бы. Но зачем? У нас есть задачи текущего дня. Биологические, или, как вы говорите, генетические особенности пациентов учитывают их лечащие химиотерапевты. Возобновлять исследования почти столетней давности для внесения изменений в отточенный Алгоритм Распределения Лекарств не вижу смысла, но если у Вас будет оставаться свободное время, то делайте с ним что хотите. Хотите потратить его на свои доисторические исследования – пожалуйста. Все данные открыты, но они не должны выходить за пределы нашего центра. В противном случае Вас ждет увольнение и лишение высшей категории на год с переводом на принудительные работы или отправкой на фронт.

Аделина хотела задать Градову еще пару вопросов, но он жестом указал ей на дверь и сказал:

– Ваш рабочий день начался, пройдите на активацию Вашего персонального распределителя и приступайте к выполнению текущих задач. Меня своими идеями прошу не отвлекать от более важных дел.

Елена ждала свою университетскую подругу в кабинете секретаря и, как только Аделина вышла от Градова, буквально засыпала ее вопросами и историями из своей жизни. Аделина слушала ее и продолжала думать о своем: «Но ведь шанс есть, Градов не запретил мне использовать имеющиеся у них данные. Я могу попробовать выявить факторы, способствующие эффективному лечению и реабилитации пациентов, надо только найти на это время…». Ее размышления прервал вопрос Елены:

– Ну а как у тебя с этим дела обстоят? Поработаешь хотя бы годик‑полтора, прежде чем тоже в декрет уйдешь?

– Лена, ты знаешь, я очень серьезно отношусь к этой работе, я хочу не просто быть супер‑производителем общественных благ, я хочу найти здесь ответы на вопросы о принципах управления жизнями, о принципах распределения прав на лекарства.

Беззаботное лицо Елены помрачнело. Она отвела Аделину в сторону, где их не могли случайно услышать проходящие мимо делопроизводители и администраторы, и зажала сенсор звука на своем персональном распределителе задач.

– Я начинаю жалеть, что пригласила тебя работать на свое место. Скажи, ты ведь не собираешься подвергать сомнению Великую Справедливость распределения благ?

– Ну а при чем здесь Великая Справедливость! Я верю в нее так же свято, как и ты, как все мы. Я не хочу начала Четвертой социальной революции, я хочу лишь предложить некоторые усовершенствования в работу Алгоритма Распределения.

– Вмешаться в работу ГАР? И ты серьезно считаешь, что это не приведет к Четвертой социальной революции? Я всегда знала, что все ученые немного сумасшедшие. Ради своей безумной идеи они готовы погубить тысячи ни в чем неповинных людей. Мы здесь и так с трудом справляемся с быстропрогрессирующими формами рака, с каждым годом их все больше и больше.

– Не удивительно, что их все больше, ведь лечение начинается на поздней стадии, когда спасти человека уже практически невозможно. Еще пятьдесят лет назад в Политику регулирования жизней включали задачи по более ранней диагностике рака и его лечению на ранних стадиях, но затем все массовые формы скрининга и ранней терапии были отменены.