Лабиринты сознания в поисках панацеи

Глядя вслед строгой фигуре Дианы, Аделина пыталась осмыслить услышанное. Взвесив свои реальные возможности, она посчитала неизбежным свое увольнение. Возможно, документы для трудоустройства еще не успели окончательно оформить, и она перепрограммирует персональный распределитель задач обратно на работу в общенациональной аптеке. «Хотя нет, только не обратно в аптеку, она же может закрыться в ближайшее время», – эту идею пришлось отбросить сразу. Оставался лишь один вариант – продолжить свои наивные «палеонтологические» исследования на кафедре в университете.

Вернувшись на свое рабочее место, Аделина уже было написала отказ от вхождения в должность провизора больничной аптеки, но тяжелые раздумья о том, хватит ли объема работы на кафедре на норму выработки часов супер‑производителя высшей категории, заставили ее отложить принятие решения. И все же она чувствовала себя невероятно несчастной, ужасно жалкой перед лицом коварной системы. «А вдруг все это лишь домыслы людей с негативным мышлением? И на самом деле, эти примеры – просто неудачные случаи, вполне объяснимые логически…», – эта мысль показалась Аделине спасительной соломинкой, за которую можно было ухватиться для сохранения за собой высшей категории общественной полезности.

Она убрала свой отказной лист подальше и продолжила работу. Дел было много, нужно было еще принять большую партию вновь поступивших противоопухолевых препаратов. Хотя Диана и советовала на время перестать думать о текущих задачах, Аделине очень не хотелось получить очередное замечание от Максимовой. К тому же в конце дня Инна Валерьевна как‑то странно начала посматривать в сторону Аделины.

– Простите, у Вас ко мне есть какой‑то вопрос?

– У меня‑то? У меня никаких вопросов к тебе нет, все понятно. Но я не удивлюсь, если они возникнут у кого‑то другого.

В этот момент на планшете Аделины высветилась срочная задача: «Явиться в кабинет Златогорского В. Г.». На мгновение ей даже подумалось, что ему кто‑то рассказал о ее научных идеях. Но скептичная ухмылка Максимовой заставила Аделину в этом усомниться.

Кабинет Златогорского напоминал кабинет главного врача, только был чуть поменьше и поскромнее обставлен. На его столе тоже было много бумаг и несколько электронных табло, как у Градова. Сам Владимир Геннадьевич сидел за столом и разговаривал с кем‑то по телефону, когда Аделина робко постучала в его дверь. Ответа не последовало, но она осторожно заглянула внутрь. Златогорский улыбнулся ей, как старой знакомой, и жестом пригласил ее сесть. Пока он продолжал обсуждать плановые госпитализации и поставки препаратов, у Аделины было время осмотреться. На стенах висело множество красивых дипломов и благодарностей от общественных организаций и профессиональных сообществ, свидетельствовавших о его стремлении к постоянному совершенствованию. На столе выстроилась целая коллекция изящных оловянных фигурок солдат и медицинских работников в военной форме. «Интересно, он выглядит явно моложе, чем должен выглядеть ветеран войны. Наверное, он просто патриот Созвездия Героев», – подумала Аделина.

Владимир Геннадьевич производил очень приятное впечатление на всех своих посетителей. Он был высоким, хорошо сложенным мужчиной сорока пяти лет, но главным его украшением были невероятно глубокие глаза почти изумрудного цвета, которые хорошо гармонировали с каштановыми кудрями. «Ни за что бы не подумала, что передо мной врач‑онколог, если бы увидела его на улице, слишком он хорош собой. Будто бы его никогда не касались страдания тяжелых, умирающих пациентов», – Аделина немного поежилась от этой мысли, полагая, что он должен быть очень циничным и самовлюбленным человеком.

На столе, прямо перед ним лежал ее отказной лист, и она окончательно пала духом. Ей стало понятным странное поведение Максимовой. Вероятно, та попросту нашла это злополучное заявление на столе Аделины, когда она принимала товар на складе, и поспешила передать его Златогорскому. «Чем я ей так не понравилась? Я не успела даже начать полноценно работать, как от меня уже пытаются избавиться. Что я делаю не так?» – напряженно думала Аделина.

Владимир Геннадьевич тем временем мог видеть все эмоции Аделины на ее лице, и его забавляла некоторая растерянность молодой сотрудницы. Когда он заметил, что она вот‑вот заплачет, то наконец закончил разговор и с легкой улыбкой обратился к ней:

– Простите, что заставил Вас ждать, срочный звонок.

– Я понимаю.

– Наверное, вы также понимаете и то, зачем я Вас пригласил к себе.

Аделина хотела было начать оправдываться за свое заявление, но Владимир Геннадьевич ее остановил.

– Думаете, что я решил принять Ваше заявление? Вывод напрашивается сам собой, но зачем бы я тогда стал Вас приглашать? Я бы порекомендовал вашему непосредственному руководителю отнести его в отдел кадрового делопроизводства, а не оставил бы его у себя. Так зачем я Вас пригласил?

Аделина чувствовала себя глупой и беспомощной. Вопрос поставил ее в тупик.

– Видимо, ввиду своего юного возраста Вы знаете женскую психологию хуже, чем я. Если начальница пытается подставить молодого сотрудника в первые же дни его работы, значит, она видит в нем большой потенциал. Я внимательно изучил вашу трудовую и научную биографию и решил, что нам с Вами есть что обсудить.

– Это… это было бы очень здорово, я рада возможности обсудить с Вами некоторые идеи. Я пыталась поговорить об этом со Львом Романовичем, но он не обратил никакого внимания на мои предложения.

– Это не входит в сферу его интересов, но зато Ваша тема близка к моим научным исследованиям. Я подумал, что Вы не откажетесь сохранить за собой должность провизора больничной аптеки, но фактически перейти под мое непосредственное руководство с новым для Вас функционалом эксперта‑аналитика фармацевтической службы нашего онкоцентра. До недавних пор этим занимался другой сотрудник, но его должность была сокращена, а задачи повисли в воздухе. Так что я рассчитываю теперь на Вас. Не подведете?

Аделине и в голову прийти не могло, что ей предложат такую интересную работу, но она опасалась какого‑то подвоха. Все выглядело слишком хорошо: и предложение Златогорского, и он сам. Но почему предыдущий сотрудник был не просто уволен, а даже сокращен? Это не внушало девушке оптимизма. Однако она отдавала себе отчет в том, что больше таких предложений она ни от кого здесь не получит, поэтому она сдержанно ответила согласием:

– Владимир Геннадьевич, спасибо, я приму Ваше предложение. Надеюсь, что, выполняя эти задачи, я смогу быть полезной для нашей лучшей в мире страны.

В глазах Златогорского загорелись лукавые огоньки.

– В первую очередь, это будет полезно для Вас самой. Таких данных, как здесь, Вы больше нигде не найдете. Здесь Вы и докторскую диссертацию легко напишете. Мы максимально открыты для Вас и Ваших научных идей. Да что я за всех говорю… Лично я готов Вам содействовать, предоставлять необходимую методическую помощь.

«Одно предложение лучше другого, – иронично подумала Аделина. – Осталось только, чтобы он мне предложил отдельный кабинет с видом на парк и вечный талон на обеды в ресторане для руководителей». Златогорский заметил легкую усмешку Аделины и добавил:

– Да, чуть не забыл! Вы, наверное, опасаетесь возможных проблем с Максимовой.

Об этом Аделина не подумала. Она живо представила себе лицо Инны Валерьевны, когда она услышит о новом функционале Аделины. Пока Владимир Геннадьевич что‑то напряженно изучал на одном из своих планшетов, она успела прокрутить в голове несколько ехидных диалогов с Максимовой. Златогорский взглянул на нее и решительно заявил: