Личный враг фюрера

Сашка с Шуркой в отличие от Кольки с Ленькой было легче. Они уже имели читать. Первого научила мать, закончившая церковно‑приходскую школу, а Шурке сам бог велел – отец был наборщиком в типографии.

Учиться было интересно, в первую очередь, политграмоте. Из нее ребята узнали о Ленине, большевиках и пролетарской революции. При школе сохранилась библиотека, Сашка стал брать оттуда книжки о приключениях и дальних странах. Особо понравились «Путешествие на «Коршуне» вокруг света», приключения «Тома Сойера», а в третьем классе путевые заметки Миклухо‑Маклая*.

Рядом со школой находился Одесский яхт – клуб, богатый и респектабельный. Для избранных. Во время революции его хозяева бежали заграницу, а имущество национализировало рабоче‑крестьянское государство. Теперь белокрылые яхты принадлежали трудовым коллективам, в клуб принимали любого желающего.

Перейдя в пятый класс, решили попытать счастья. К тому времени Колька уехал в Джанкой (туда перевели отца), а Леньке родители запретили – у него были слабые легкие.

В первый же день каникул Сашка с Шуркой пришли утром в яхт‑ клуб, попав на прием к директору. Тот в прошлом был шкипером, потерявшим на фронте руку, встретил радушно.

– С чем пожаловали, орлы? – окинул веселым взглядом.

– Хотим записаться к вам в клуб, – сказал более разбитной Сашка.

– Ага, – поддержал приятель.

– Не рановато? Вам по сколько лет?

– Скоро будет тринадцать. Полагаем, в самый раз.

– Ну что же (чуть подумал). Считайте, вы приняты. Только с одним условием.

– Каким?

– Заниматься серьезно и в школе успевать. Ясно?

– Ясно! – дружно ответили приятели.

На следующий день приступили к занятиям. До революции яхт‑клуб знал лучшие времена. В нем состояли полторы сотни членов из аристократических семей и несколько десятков парусников разного класса: яхты, шхуны, тендеры, палубные боты.

В годы Гражданской войны их число заметно поубавилось. Одни бывшие хозяева угнали в Турцию с Румынией; другие реквизировали для нужд армии, остальные требовали починки и окраски.

Для начала Сашку с Шуркой определили в ремонтную бригаду, а спустя неделю включили в команду яхты «Карманьола». Команду составляли ребята на три‑четыре года старше, капитан был лет тридцати. Звали Аркадьич.

Он ознакомил новичков с устройством судна, парусным вооружением, основами управления им. Далее начались выходы в море, у обоих появились навыки и умение.

Ребята были в восторге. Им нравилось ставить, убирать паруса и «брать рифы», драить до золотого блеска медяшку и палубу. А главное, конечно, мчаться по волнам наперегонки с ветром.

Домой возвращались поздно вечером, Сашкина мать ворчала, – совсем с глузду* съехал с этим своим клубом.

– Не шуми, – добродушно гудел отец. – Он моряцкий сын, пущай занимается. Глядишь, в жизни сгодится.

За лето друзья освоились в команде, стали заправскими моряками и как‑то даже удостоились похвалы строгого капитана.

В середине августа он завел разговор о соревновании с гордостью клуба – яхтой «Коммунар». Кто быстрее. Обычно сдержанный Сашка, пришел в восторг: померяться силой с лидером, фаворитом – что может быть интересней?

Сразу же началась тщательная подготовка. Проверили корпус, паруса и такелаж, вдвое участились тренировки в море. Успехи новых членов команды были настолько очевидны, что в день соревнований Аркадьич доверил Сашке самостоятельно вывести яхту за Воронцовский маяк.

Погода в тот день выдалась прекрасная: чистое голубое небо, легкое волнение, попутный ветер.

Яхты заняли исходную точку, последовала команда в мегафон «вперед!». Обе понеслись в открытое море. Через пять миль* раздалась вторая «поворот оверштаг!», и тут случилась беда. При переброске рея* на другой борт, у Шурки вырвался из рук конец, его трахнуло по голове и сбросило за борт.

В ту же минуту Сашка, сидевший на руле, прыгнул за тезкой в воду. Потерявшая управление яхта закружилась на одном месте. Аркадьич, перехватив руль, успел сбросить спасательный круг.

Когда оба, отплевываясь, взобрались обратно на палубу, «Коммунар», закончив маневр, стремительно уходил к берегу. Догнать можно было только за счет более искусного управления, точно ловя парусом ветер и регулируя крен судна весом собственных тел.

– На руль! – рявкнул капитан Сашке. – Продолжай.

Тот уселся за румпель, яхта стала набирать ход. За кормой расходился пенный след, в снастях запел ветер. Еще до маяка «Карманьола» догнала соперницу, обошла и первой отшвартовалась у стенки.

–Ура! – завопила команда, а Аркадьич похлопал Сашку по плечу. – Молодца. Из тебя, Маринеско, будет толк.

Вскоре у него возникла идея нового соревнования. Организовать заплыв – от яхт‑клуба до Лузановского пляжа. Расстояние немалое, километров шесть – семь вплавь.

– Подумайте, – сказал младшим из команды, – если есть сомнения, лучше не пытаться.

– Не вопрос, – тряхнул чубом Сашка. – Не знаю, как Шурка, а я поплыву.

– И я тоже, – тут же заявил приятель.

Руководство клуба сомневалось, допустить ли друзей к заплыву в числе других – уж очень они были молоды. Но ребята сумели убедить старших, и те согласились.

И вот в солнечный день на пирсе выстроились отобранные участники заплыва – человек десять. На каждом помимо трусов был брезентовый пояс со спрятанными внутри иголками – на случай, если в воде схватит судорога. Участников сопровождали две шлюпки: руководство, контроль, помощь.

По условиям соревнований, через час после старта пловцам разрешалось подплыть к одной из них и подкрепиться бутербродами с колбасой. Пить воду не разрешалось.

Заплыв оказался длительнее, чем предполагалось, и составил около пяти часов. Наконец все участники добрались до берега и, выбредя из моря, рухнули на песок.

На Софиевской Сашку с Шуркой встретили как героев, от родителей же им порядком влетело. Грозились даже забрать обоих из клуба.

Однако с ним все же пришлось расстаться. К осени яхт‑ клуб перебазировался в район Аркадии. Добираться туда было далеко и сложно.

Если для Шурки расставание с клубом было достаточно легким (у него появились другие увлечения) то Сашка пережил это болезненно, почти как катастрофу. Без моря и кораблей он уже себя не мыслил.

На следующее лето выход из положения все‑таки нашелся. Они с приятелем устроились учениками на центральную спасательную станцию Ланжерона. Началась их служба. Поначалу она была скучноватой и заключалась в дежурстве на вышке для наблюдения за водной акваторией, где купались отдыхающие.

Этот этап прошли быстро, опыт сигнальщиков у ребят был. Спустя неделю, пройдя инструктаж, оба были допущены к спасательным операциям и увлеклись ими.