Лимский синдром

До колен спущенные брюки, голый зад, наполовину прикрытый белой рубашкой и ритмичные вдавливающие движения. Его взгляд, обжигающе холодный и ничуть не удивленный, не смущенный, который я поймала, на себе, когда Артур оглянулся на щелчок, дверной ручки. Этот звук ударяющейся при каждом рывке пряжки ремня о кровать, так и звенел в ушах.

Слезы беззвучно катились по щекам, в голове вертелось: «Только не Эсми, только не Эсми».

Вдруг ритмичный звук, который все это время доносился из комнаты, прекратился, я напряглась, быстро вытерла лицо, и, несмотря на дрожащие колени, встала и отрешенно смотря перед собой, спустилась по лестнице. Немного постояла, обдумывая куда пойти. Пересохшее горло, облегчило выбор – столовая. Налила себе полный стакан воды и, отпив, уселась за стол. Состояние было ужасное, меня тошнило, трясло. Не покидало ощущение, что меня только, что облили ведром дерьма.

Погруженная в свои тяжелые мысли, я даже не заметила, когда открылась дверь.

– А, привет любительница подсматривать, – знакомый баритон, железный тон, и ни капли эмоций в голосе.

Внутри все сжалось, мышцы напряглись, волосы зашевелились на затылке, а лицо заполыхало от стыда и злости.

– Я не подглядывала, – еле выдавила я сдавленно.

– А чего же стояла и пялилась тогда? Или хотела присоединиться, но постеснялась? – на лице Артура появилась холодная надменная усмешка. Я чувствовала себя жалкой и маленькой блохой, которую, сейчас раздавят между ногтями. Артур с самодовольной улыбкой открыл холодильник и налил апельсинового сока из кувшина.

– Тебя вообще учили, что в приличном обществе принято стучать в дверь перед тем, как в нее войти?

Я хлопала глазами, раскрыв рот от возмущения, не в силах выдавить из себя и слова.

– В следующий раз не стесняйся, присоединяйся, – подмигнул Артур и улыбнулся, обнажая свои ямочки, от чего его лицо приобрело ангельское выражение. Я поморщилась от этого сильного контраста слов, действий и внешности, – ну или могу заскочить к тебе как‑нибудь, как ты на это смотришь… Алиса?

Он забрал кружку с водой, которую я так и держала в руках, отпил из нее, и напоследок, еще раз подмигнув, ушел, насмешливо бросив:

– Или ты заходи.

А я так и осталась сидеть за столом абсолютно обескураженная происходящим.

Просидев в оцепенении четверть часа, я все же понемногу пришла в себя, глубоко выдохнула и залпом допила оставшуюся воду. Потом поморщилась от отвращения и непроизвольно вытерла губы, осознав, что из стакана недавно пил Артур. Хотелось рыдать, но еще больше хотелось найти Эсмиральду и убедиться, что это была не она.

В душе был запутанный клубок различных чувств: страх, гнев, ненависть, бессильная злоба, жалость к самой себе и всем девушкам, которые оказались в этом доме, тревога. Дом представлялся огромной паутиной, Иоланта с Артуром пауками, а остальные беспомощными мухами, угодившими в их сети.

 

Конец ознакомительного фрагмента