Локон с Изумрудного моря
Тотчас буквально в нескольких дюймах от Локон выросло очередное дерево из лоз, сплетя ветви в тугой клубок, запутанный куда хитрее, чем любовные похождения библиотекаря (уж поверьте, библиотекари – чрезвычайно странный народ), и продолжало расти, извиваясь и закручиваясь все пуще. Лозы напомнили Локон ее собственные волосы, которые приходилось распутывать с помощью щетки каждое утро.
Узловатые ветви карабкались по корпусу судна, цепляясь за его планшир. Натыкаясь на серебро, они моментально серели, умирали, подобно спорам, но не выпускали корабль из своей хватки. Так что даже без прямого попадания «Мечте Ута» не поздоровилось бы – вскоре лозы разорвали бы ее на части. И количество серебра на палубе не играло никакой роли. Впрочем, если лозы и не растерзают судно, то пригвоздят к месту, превратив в легкую добычу.
Матросы набросились на них с топорами, чуть не сбив Локон с ног.
– Почти попали! – прокричал капитан рулевому. – Продолжай уклоняться, Густаль! – Капитан находился в двух шагах от Локон, и девушку аж затошнило от его зловонного дыхания, когда он повернулся к споровщику. – Дорп, зачем, во имя всех лун, ты привел сюда эту бабу?
– Она как‑никак королевский инспектор, капитан. – Дорп кивнул на Локон. – Вот я и подумал: может, они перестанут нас топить, когда увидят ее!
На лице капитана злость сменилась возбуждением.
– Дорп, это первая здравая мысль за все то время, что ты служишь на моем корабле! Тащите ее на шканцы. Да повыше поднимите, – может, и впрямь эти канальи прекратят палить.
Локон перенесла неучтивость, оказанную ей командой, со всем достоинством, на какое только была способна. Вскоре она уже стояла на краю юта, размахивая всем, что у нее было, в надежде, что красный камзол королевского инспектора по досмотру груза убедит противника прекратить военные действия.
К сожалению, противник либо не замечал, либо не желал замечать инспектора. Очередное ядро пробило стенку квартердека и устроило жуткий беспорядок в капитанской каюте.
Споровщик грязно выругался.
– Глупая была затея, – проворчал он, направляясь к сходному люку и увлекая за собой Локон.
Он должен был проверить, не появилось ли новых дыр в бортах, а также вернуть пленницу в клетку. Однако не успели они добраться до трюма, как корабль резко накренился.
Локон оступилась и рухнула ничком, прямо в мертвые споры. Она тотчас взвилась на колени и в ужасе трясущимися руками смахнула споры с лица. Что, если среди них остались живые?
Споровщик отпустил ворот рубашки, за который тащил Локон.
– О нет! – повернувшись, воскликнул он. – Нет, только не это!
Корабль тихо стонал, замедляя движение, и вскоре остановился. Воцарилась тишина. Даже шаги на палубе смолкли – Локон не сразу поняла, что произошло. Кипение прекратилось.
Корабль все равно что сел на мель посреди моря. Пока потоки воздуха, разжижающие споры, не возобновятся, он никуда не двинется. Ловушка захлопнулась.
– О нет‑нет‑нет! – запричитал споровщик.
И бросился вверх по трапу, напрочь забыв про Локон.
Девушка почти сразу поняла причину его паники. Дуло вражеской пушки смотрело прямо на «Мечту Ута», стоящую на месте.
Секундой позже ядро врезалось в корму, проделав здоровенную дыру. Локон закричала и прикрыла голову руками, когда второе ядро пролетело прямо над ней и упало в носу судна, не разлетевшись на осколки.
Локон съежилась на полу, ожидая следующего выстрела. Однако вскоре ужас сменился столь свойственной ей практичностью. Девушка стряхнула со спины щепки и выглянула наружу через новую дыру в корпусе. Вражеский корабль так же мертво стоял на месте лишь в нескольких сотнях футов от «Мечты Ута».
Море сделалось плотным, как песчаная дюна. Оно состояло из смертоносных спор, но по нему можно было идти. И хотя люди на другом корабле тоже могли оказаться враждебно настроенными по отношению к Локон, насчет экипажа «Мечты Ута» сомневаться не приходилось – он‑то уж точно настроен отнюдь не дружелюбно.
Решение пришло довольно скоро. Локон вскочила на ноги и, протиснувшись мимо сплетения лоз, занимавшего бо́льшую часть трюма, направилась к большой дыре.
– Берегись! – крикнула крыса сзади, и в то же мгновение что‑то тяжелое свалилось сверху прямо на девушку.
Это споровщик, разгадав замысел Локон, спрыгнул с разбитого трапа и схватил ее за рукав.
– А ведь и вправду неплохая идея, – тихо произнес он. – Ты отдашь мне камзол, а я уговорю этих типчиков сохранить мне жизнь.
Споровщик принялся стягивать с Локон камзол, а она в отчаянии зашарила по полу в поисках чего‑нибудь тяжелого. Наконец под руку подвернулся какой‑то металлический предмет, и она без колебаний ударила матроса по голове. Тот рухнул, как бегун, выигравший тяжелую гонку на пределе сил.
Хрипя, Локон отдышалась и посмотрела на предмет в своей руке.
Оловянная чашка.
Ее чашка.
«Ха! – подумала она. – Все‑таки я в тебе не ошиблась».
Девушка осмотрелась и обнаружила поблизости кое‑что из своих пожитков, а также разные прочие вещи, которые разбросало по трюму взрывом. Она вскрикнула, когда пушечное ядро попало в корабль где‑то наверху и несколько человек заорали.
Локон схватила свою сумку с чашками, затем, спотыкаясь, подошла к крысиной клетке.
– Чуть про тебя не забыла, – сказала она. – Прости, пожалуйста.
– С людьми это случается сплошь и рядом, – отозвался зверек. – А какими эпитетами вы награждаете грызунов…
– Приготовься, – сказала Локон. – Мне нечем разрезать прутья клетки, так что…
Взмахнув оловянной чашкой, девушка со всей силы ударила по металлическому замку.
Крыса высунула острую мордочку, затем прыгнула на руку Локон и вскарабкалась ей на плечо. Осуждать ее девушка не собиралась: весь пол усыпан спорами, так что вполне естественно желание забраться как можно выше.
– Меня зовут… – Крыса закашлялась. – Меня зовут… Хак. Выговорить настоящее имя почему‑то не получается, ну да ничего, и так сойдет.
– Оно на крысином языке, непереводимое на человеческий?
– Вроде того, – кивнула крыса.
Локон продолжила путь к большой пробоине.
– А тебя как зовут?
– Локон, – коротко ответила девушка.
– Так что же, Локон, – спросил Хак, – ты намерена совершить очередной абсолютно безумный поступок?
– К сожалению, это становится лейтмотивом моей жизни.
С этими словами девушка ступила на споры.
