Локон с Изумрудного моря
Форт протянул девушке чашку с водой (красивую бронзовую чашку совсем без рисунка, но блестящую на свету). Вода была чистой и приятной на вкус. Локон выпила залпом.
«Странное, говоришь? – написал Форт. – Твои слова появляются на задней стороне доски, как только ты их произносишь. Она даже может различать голоса и ставит пометку рядом с новым участником разговора».
– Ух ты! – только и сказала Локон.
Вам, возможно, интересно, почему Форт не читал по губам. Как и многие слышащие, я когда‑то предполагал, что это идеальное решение для людей, лишенных возможности ориентироваться в мире звуков. Но на случай, если вы еще не слышали (намеренный каламбур), – чтение по губам не так легко освоить, как кажется. Это муторное дело, совершенно ненадежное и чрезвычайно хлопотное. Даже для самых талантливых.
Несмотря на всю сомнительность данного метода, Форт все же пользовался им, пока не обзавелся этим устройством. У дощечки было много функций, включая те, о которых Форт и не подозревал. Например, слова писались чуть крупнее, если их было немного, и занимали всю поверхность. Когда же Форт делал более длинные сообщения, слова сокращались в размерах, чтобы фразы могли уместиться целиком.
«Чудесное приспособление, – резюмировал Форт. – Я получил его от волшебника несколько лет назад».
– От волшебника? – переспросила Локон.
«Прибывшего, вероятно, со звезд. Очень странный парень. Он пользовался этим устройством для перевода слов на наш язык. Я упорно торговался, чтобы выменять эту вещь. Казалось, волшебник был несколько удивлен, узнав, насколько она может быть для меня ценной. Мне трудно было бы писать слова привычным для слышащих людей способом, поскольку изображать некоторые буквы не получается никак».
Кстати, тем «волшебником со звезд» был не я. Мне всегда хотелось узнать, у кого Форт выменял это устройство. Это налтийская технология с использованием пробужденных прогностических схем на основе Связи.
Форт продемонстрировал обратную сторону дощечки. Локон увидела кнопки с буквами на них, а также списки самых распространенных слов. Дощечка словно предугадывала нужды Форта, предлагая различные варианты. При этом устройство работало со сверхъестественной скоростью, казалось предвосхищая даже мысли хозяина.
«Я должен держать его на солнце раз в неделю, иначе перестанет работать, – написал Форт. – Его магия реагирует только на меня. Так что красть не имеет смысла».
– Я и не думала красть! – вздрогнув, заверила Локон. – Ты же так добр ко мне.
«Это не доброта, – написал Форт. – А обмен».
– Чего на что?
«Я пока не решил. Доедай, девочка».
Локон подчинилась. А что еще оставалось?
Пока девушка отважно боролась с «едой», в помещение вошел еще один моряк – та самая невысокая женщина, которая накануне воспротивилась приказу капитана. Черные волосы падали ей на плечи упругими кудряшками. Войдя, женщина едва удостоила Локон взглядом и положила что‑то на стойку.
Как описать Салэй, рулевую? Она принадлежала к тому же народу, что и Форт; как и он, родилась на архипелаге Лобу в Сапфировом море, чьи зефирные споры при соприкосновении с водой выбрасывают порции воздуха. У Салэй были тонкие черты лица, но при этом хрупкой ее назвать было никак нельзя.
– Хорошо, Форт, – заявила она. – Даю три.
С этими словами Салэй выложила на стол три крошечные сережки.
«Салэй, я же сказал, – написал Форт, – не нужны мне твои серьги. У меня от них уши чешутся».
– Тогда четыре. – Салэй опустила на прилавок еще одну сережку. – Я выиграла их у Дуга в карты, и больше у меня ничего нет. Они из чистого золота. Лучшей сделки тебе никто не предложит.
При слове «сделка» Форт заметно оживился и пригляделся к серьгам.
– Ну же, Форт, – подначивала его Салэй. – Меня ждет работа.
Форт потер подбородок, затем почесал голову. Наконец достал что‑то из‑под прилавка и протянул женщине.
Карманные часы.
– Вот так‑то лучше.
Салэй забрала часы со стойки и поспешно вышла.
Форт с улыбкой осмотрел серьги – одну за другой. Ему действительно они были без надобности, но… это и впрямь хорошая сделка. А хорошая сделка, по мнению Форта, уже сама по себе награда.
Локон удалось запихать в себя остатки «еды». Она решила, что за это ей полагается медаль. Форт снова наполнил чашку водой, а после прогнал девушку, написав на прощание: «Приходи, когда поужинают все остальные. Может быть, у меня найдется еще какая‑нибудь снедь».
Локон поблагодарила кивком.
Заметив меня у порога, она аж подпрыгнула от неожиданности. Я же прошел к стойке и устроился на табурете. Баталер достал еще «еды» и протянул мне.
– Мое любимое! – воскликнул я.
«В этот раз постарайся не съесть тарелку», – написал Форт.
Я ел и аж мурлыкал, до того аппетитной мне казалась пища.
Что? Да, я вполне ощущал ее вкус. А почему бы не…
Ах, пять чувств? Да, я сказал, что потерял чувство вкуса из‑за проклятия Колдуньи. И вы подумали… Вы подумали, что я имел в виду это чувство вкуса? Ах, какая наивность!
Она забрала у меня другое чувство вкуса. Самое важное из имевшихся.
А вместе с этим чувством вкуса исчезли чувство юмора, чувство приличия, чувство цели и чувство собственного «я». Исчезновение последнего задело меня больше всего, поскольку вместе с ним пропала способность остроумно шутить, что закономерно, учитывая имя?
В результате получился юнга Хойд.
В любом случае я успел представить всех членов экипажа, которых вам нужно знать на данный момент. Капитан Ворона. Старпом (и канонир) Лаггарт. Форт, баталер и кок. Плотник Энн и Салэй, рулевая. Всех остальных вполне можно называть Дугами…
Ах да! Чуть не забыл. Улаам. Но поскольку он уже мертв, то не считается.
16. Труп
Набив желудок «едой», Локон вернулась на верхнюю палубу и возобновила работу с новой энергией. Оставалось лишь догадываться, когда в последний раз мыли эти доски – они были покрыты слоем мертвых спор. Требовалось много сил, чтобы наконец из‑под слоя грязи показалось дерево, поэтому дело двигалось крайне медленно.
– Ух ты! – воскликнул на плече девушки Хак, сравнивая темную палубу впереди с ярко‑коричневыми отмытыми досками.
Между ними теперь сверкали нити серебра.
