Ломаные линии судьбы

Но странное дело – Валерьян месть свою зверскую прекратил. В первый же день возвращения из загородного вояжа он тщательно обследовал весь этаж, уделив особое внимание вынюхиванию территории около квартиры врага, что‑то там понял‑выяснил и сделал какие‑то выводы. Видимо, посчитал себя абсолютным и безоговорочным победителем в противостоянии с соседом и более не выказывал никакого интереса к данному объекту, полностью его игнорируя.

Вот такая заморочка животного сознания – поди разбери, что у него там в голове, какие такие мысли‑рефлексы, даже и пытаться не стоит.

Но когда жители этажа поняли, что противостояние животного и человека закончилось, пусть и по непонятным совершенно никому причинам, то вздохнули с большим облегчением.

И житие‑бытие вернулось в свои спокойные, устоявшиеся берега.

По крайней мере, на какое‑то время.

Однажды, традиционно поздно возвращаясь домой после работы, еле волоча от усталости ноги, вяло поздоровавшись с консьержкой, Аглая поплелась через холл и… и как‑то вдруг в один миг взбодрилась, заприметив незнакомого мужчину, ожидавшего лифт.

Как там её папенька изволит выражаться в подобных случаях: «Встряхнул кое‑чем внезапно ожившим, как старый конь при звуке горна».

Вот‑вот, именно так Глашка и «встряхнула кое‑чем внезапно где‑то там ожившим», узрев данного представителя мужского пола.

Мама да‑ра‑га‑я… Это ж мужчина её девичьей мечты! Ум‑м‑м‑м…

Именно такой, каким Аглая представляла‑рисовала в воображении идеал своего возможного избранника в части, касающейся его физических и внешних данных.

Самое главное – ты‑дын‑н‑н! в этом месте у нас фанфары – мужчина был высоким! Ну вот слабость у Аглаи Зориной к высоким мужчинам, ну что ж поделаешь. А этот по‑настоящему высокий, выше Глаши и даже выше Глаши на каблуках – где‑то под метр девяносто. И совершенно великолепно сложен: мощный разворот широких плеч, узкие бёдра, длинные, сильные ноги идеальной формы. И внешность… хорошая такая внешность. Русые волосы не длинной и не короткой стрижки, которая ему очень шла, выгодно подчёркивая форму и тип лица. Глаза тёмно‑серые, внимательные, цепкий, острый взгляд, а черты лица такие… породистые черты, хотя уж кем его точно не назовёшь, так это красавчиком – ни грамма слащавой киношной красоты.

До категории «элегантен, как рояль» мужчина не дотягивал лишь отсутствием фрака на нём, но и без фрака, в строгом деловом костюме и белоснежной рубашке со стильным галстуком из разряда «скромная, неброская роскошь», с портфелем известной фирмы в руке он выглядел просто обалденно и очень респектабельно.

Как говорит подруга Аглаи Лилька Токарева, великая ценительница и специалист по противоположному полу, «вот это муз‑з‑зчина! Дайте два!».

Судя по энергии, излучаемой им, по свободной, уверенной манере держаться, по взгляду и мимике, этот человек отлично знал цену себе, своей убойной мужской харизь‑зь‑зьме, чтоб её… Знал, какое впечатление он производит на женщин и насколько сильно их к нему притягивает, приблизительно как к килограммовому магниту маленькую гайку с расстояния сантиметров десяти.

Как любая нормальная женщина, Аглая успела рассмотреть незнакомца, почувствовать все его правильные флюиды, отметить‑заметить некоторые мелкие детали и оценить в целом и в некоторых частностях за несколько коротких мгновений, пока они, как воспитанные люди, соблюдая принятый политес, коротко поздоровавшись, ожидали прибытия лифта.

– Вам какой? – обозначив уважительную улыбку, спросил мужчина, галантно пропустив девушку вперёд и заходя следом за ней в кабинку.

– Девятый, – откликнулась Аглая.

Он нажал нужную кнопку и, когда кабина двинулась вверх, улыбнувшись уже более открыто и приветственно, констатировал:

– Вы Аглая, извините, не знаю отчества. – И расширил своё утверждение: – Девушка, которая дважды спасла Валерьяна от гибели.

– Ну, спасла – это слишком громко сказано, – отказалась от столь громкой славы Глаша, – всего лишь заступилась за животное. – И поинтересовалась: – А вы?

– Игорь Борисович, – представился он, – внук Музы Павловны.

– Приятно, – открыто, по‑дружески улыбнулась ему Аглая.

– Взаимно, – ответил ей тем же Шагин.

– Мы с вашей бабушкой дружим, – сообщила Глаша, – она у вас замечательная.

– Да, – кивнул, продолжая улыбаться, Игорь Борисович, – Муза Павловна человек незаурядный. Драгоценность нашего семейства.

– У нас тоже была такая драгоценность, бабушка Полина, – вздохнула с грустью Аглая.

– Знаете, – признался Шагин, – отлично понимаю, что и нас эта потеря не минет, но даже думать об этом не хочу.

– И правильно, – поддержала его Глаша, – и не надо, и не думайте.

Тихонько блимкнув‑тринькнув, лифт сообщил «содержимому» своей кабинки о прибытии на нужный этаж.

– Передавайте привет Музе Павловне, – махнула рукой Аглая, останавливаясь у своей двери и провожая взглядом прошедшего к нужной квартире мужчину.

 

Конец ознакомительного фрагмента