Двойной соблазн. Малышка для мажоров

– Не надо было отвлекаться, торчать с биноклем на балконе и пускать слюни на девчонку. А еще читать инструкцию, там все нарисовано для таких идиотов, как ты.

– Сам идиот. И так сойдет.

Ник бросил матрас, аккуратно сел на него сам, попрыгал, все было вполне устойчиво. Молодого человека мало волновала сборка кровати куда больше милая и такая сексуальная блондиночка из дома напротив.

Она быстро передвигалась по участку, словно боялась, что ее увидят, спешила скрыться, спрятаться. Забавная такая, поэтому ее хотелось разгадать, узнать, а лучше прижать к стенке и раздеть.

Максим покачал головой, заканчивая сборку своего места для сна, лишних деталей не было, он наконец лег, вытянул ноги, прикрыл глаза. Да, Макс тоже думал о соседке, слишком много думал, даже это уже было странно. Потому что Максим Зорин не думал о девушках, он трахал, брал там, где хотел, позволял им то, что они хотели.

Не имея к своим годам отношений, Макс не знал, что это такое, и считал, что ему в любом случае рано думать об этом. Слишком много планов впереди, а он вот так неудачно застрял у деда, собирает кровать и ловит курицу.

На телефон вновь пришло сообщение.

«Макс, напиши хоть слово, я переживаю».

«Не переживай».

Максим, наконец ответил, начал читать другие сообщения, которых за время после гонок накопилось много. Друзья писали разное, что Дэн виноват сам, и наоборот, что не надо было им покупаться на провокацию Савельева.

«Я скучаю».

Два слова не вызвали ничего. Макс был равнодушен и не помнил, чтобы по кому‑то скучал хоть когда‑то. Наверное, только по маме, но он ее плохо помнит, ее не стало, когда он был совсем маленьким, года три, наверное, было. Они знакомы с Лерой три месяца, на какой‑то из вечеринок после заезда девушка подошла сама, сказала, что было круто. Что она никогда не каталась на байке. Макс покатал, ему нетрудно, до своей квартиры и спальни. Улыбчивая, любящая экстрим длинноволосая брюнетка стала появляться часто рядом, проводить с Зориным ночи, вести себя, словно они пара.

Но они не пара. Надо бы Максу завязать с ней.

Он откинул телефон, оставив сообщение неотвеченным. Но стоило вновь прикрыть веки, как возникал образ ягодной блондинки, ее огромные глаза и взгляд, который заставлял сердце биться чаще.

– Так, я не понял! Дрыхнете, что ли? А ну, подъем, сумки разбирать. Вы курицу нашли?

– Господи, дед, почему ты такой громкий? У нас отдых, мы встали рано.

– Я сейчас дам поспать ведром воды. Ты посуду помыл?

– Помыл.

– Я сейчас проверю.

Дед ворчал, спускаясь по лестнице, обвиняя внуков в безделье, обещая, что он научит их настоящему труду и сделает из них людей. Максим снова подумал о побеге, но пока было рано осуществлять его, в городе еще не утихли страсти после гонок, отец злой.

– Пойдем, жрать охота, а то после Валеры ничего не останется.

Максим встал, потянулся, надел футболку, вышел на балкон, взял бинокль. По соседскому газону чинно расхаживала их курица, а мопс ее охранял. Нужно было как‑то попасть туда, а единственный способ был вновь пробираться через малину. Блондинки нигде не было, но курица – самый верный способ с ней познакомиться, пока ее тетки нет дома.

– Ты тоже об этом думаешь?

Никита словно читал мысли брата, стоял рядом и хитро улыбался, щуря карие глаза на солнце. Хоть они и были не кровные братья, но за время, что они постоянно находились вместе, уже могли знать, какие мысли живут в голове каждого.

– Задача добыть курицу.

– Я согласен на блондиночку, схватить ее и утащить на новую кроватку.

– Пойдем, хорош трепаться, я устал тебя слушать.

Николай Иванович жаловался Валерию на кухне, братья как можно тише через гостиную вышли на задний двор, свернули левее. За кустами шагнули в разрушенную часть забора и начали пробираться через колючую малину. Кое‑где краснела перезрелая ягода, Максим закинул в рот несколько штук.

– Тихо! – Никита поднял руку, присел, Макс последовал за ним. – Слышишь?

– Черт, Кит, кончай этот цирк.

– Голос блондинки, – Никита сказал шепотом, приложил палец к губам.

И правда, сидя в высокой малине, братья слышали, как совсем рядом находится девушка, она что‑то напевала, двигалась. Было видно сквозь зеленую листву, как девушка развешивает мокрое белье на натянутую веревку, как тянется, встает на цыпочки.

Тонкий силуэт, короткое платье просвечивало на солнце, а когда она тянулась сильнее, даже были видны полушария упругой попки. Братья, как два извращенца, сидели и смотрели на нее, чуть ли не открыв рты. Вот девушка нагнулась, взяла из корзины футболку, в декольте мелькнула грудь, Макс сглотнул, дергая кадыком, а Никита протяжно вздохнул.

Вероника напряглась, словно чувствуя, что за ней снова наблюдают, кинула взгляд на балкон соседей, но там никого не было. А когда прибежал Бублик и начал лаять на малину, по спине побежали мурашки страха. Девушка была одна дома, после звонка Аркадия решила постирать, развесить белье на улице.

Бублик заливался лаем, Макс поморщился, вот не стоило так себя вести и прятаться, теперь они как два придурка‑извращенца. Встал во весь рост, девушка взвизгнула, а когда из кустов показался второй парень, закричала, как утром, от неожиданности и шока.

– Не кричи, мы всего лишь за курицей, нас дед послал. Да что это за херь такая?

Несколько шагов, Максим хватает девушку за плечи, трясет, Вероника молчит, лишь глотает ртом воздух. Парень такой огромный, сейчас в футболке, серые глаза смотрят зло, а кожа под его ладонями горит огнем.

– Я… я… А‑а‑а…

– Не кричи, малышка, все хорошо, меня Ник зовут, это Макс, мы не сделаем больно.

– Кит, что за чушь ты мелешь? Заткнись сам!

Вероника замолчала, сделала глубокий вдох, чтобы закричать еще громче. Она не могла понять свою реакцию на этих парней, от этого было страшно. А дальше случилось то, что совсем выбило ее из собственного мира.

Максим впился в рот девушки губами, по рецепторам языка прошел сладкий вкус, импульсы яркими вспышками накрыли мозг. Губы мягкие, сладкие, влажные. Это был первый, самый первый поцелуй Вероники в ее жизни. Дыхание перехватило, ладони вспотели, из груди вырвался стон.

– Черт, Макс! Отпусти ее!

А вот дальше произошло совсем невероятное. Веронику отрывают от одного молодого человека, и ту же секунду ее обнимает другой. И целуют уже другие губы, а дыхание перехватывает снова.

Они слишком близко, от тел идет жар, касания вызывают дрожь, сопротивляться нет сил. Это был второй поцелуй в жизни Вероники, но с другим мужчиной.

Как вообще такое могло произойти? Надо кричать, сопротивляться, бежать, а она стоит и ничего не может сделать.