Мерзавец

 

Глава 4

 

 

Матвей

 

Девочки из клининга хихикают и перешёптываются в гостиной. Обычно ко мне приезжала Тамара Николаевна, она хорошо знала мою квартиру, и ей было плевать, кто я. А сегодня прислали новеньких молодых девочек. И они явно меня узнали, судя по ошарашенным распахнутым глазам. Я не в лучшем виде, в квартире срач, и здесь каждая вещь говорит о том, как мне ху*во. Девочки, конечно, сдержанные, на шею не вешаются, вопросов не задают, но их перешёптывания напрягают. Терплю, дыша сквозь зубы. Нет, треш‑контент – тоже материал, зачастую более заходящий. Но я выгорел, и мне не хочется больше торговать личным. В конце концов, я имею право на депрессию и уход в себя.

Открываю окно, дышу. Погода, как никогда, хорошая, но не вдохновляет. Спал снова сидя, от силы часа три. Мышцы ноют, корсет на груди давит, натирает, от глубокого дыхания болят ребра, в голове туман, в висках пульсирует, и все раздражает!

В который раз заглядываю в телефон. Тишина. Моей Вишенки нет, как и ее обещанных ножек. Так и знал, что прокатит меня. Не ее это фотографии. В принципе, плевать, но почему‑то задевает. Меня что‑то цепануло в ней. Хотя я знать не знаю, кто там, по ту сторону экрана.

Кидаю телефон на подоконник: с этим надо завязывать.

В дверь звонят. Я заказывал доставку. Медленно иду в прихожую, по пути заглядываю в гостиную. Девочки даже половины не убрали. Меньше бы хихикали. Взгляд у меня далеко не добрый, девочки ускоряются.

Открываю. Это не доставка. Лось. Распахиваю дверь шире, пропуская.

– Хреново выглядишь, – пожимает мне руку.

– Что внутри, то и на лице, – ухмыляюсь.

Лось, он же Леша, мой агент, менеджер, директор, помощник, мы не определись с названием его должности. Иду назад, на кухню.

– Привет, – Лось заглядывает в гостиную, подмигивая девочкам.

– Не отвлекай их, а то до ночи не справятся! – намеренно громко произношу я, поторапливая. В этой квартире всегда было много народу, но сейчас меня напрягает народ.

– Может, тебе травки организовать? – спрашивает Лось, открывая мой холодильник, цепляет тоник. – Выдохнешь, расслабишься.

– Не надо, – выдыхаю. Беру блистер с таблетками, заглатывая очередную порцию анальгетиков. – Я на колесах.

– Ну я тебя поздравляю, – довольно произносит Лось. – Видео с падением собрало уже пять миллионов просмотров.

– Ты оху*л! – повышаю голос и резко подлетаю к другу. От резкого выпада спирает дыхание, но сейчас мне по хрену. – Как, мать твою, оно попало в сеть?

Я довыёб*вался. Падение с высоты на железные перекладины вообще могло стать последним из того, что я делал в этой жизни. Мы хотели побить рекорд чемпиона по ворка́уту в вертикальных отжиманиях в стойке на руках. Только адекватные люди делают это безопасно, а я решил выеб*уться и сделал это на высоте в пять метров.

– Мот, ты что? Это же охрененный контент, – оправдывается Лось, когда я хватаю его за ворот футболки. – Только вчера нам поступило десять предложений по рекламе. Одна из них на лям!

Он прав: все, что я делаю, это не только ради славы, но и чтобы потешить самолюбие, показав всем, какой я оху*нный. В интернете крутятся большие деньги. Огромные, если пилить заходящий контент.

– Плевал я на эти предложения. Мы заработаем и так. Ты понимаешь, что если мать это увидит, ее инфаркт хватит? Я же запретил! – рычу на него, отпуская, резко отталкивая от себя. Ребра смещаются, и этот толчок сгибает меня пополам. Дыхание спирает.

Сука, как больно!

– Мот, я не помню, ты до хрена чего говорил, все были в шоке. Я не воспринял всерьез. Ты, бля, тогда в скорой завещание мне надиктовывал.

Да, я тогда нес полный бред, мне казалось, я пробил легкое.

– Пиз*ец, Лось, полный пиз*ец! – сокрушаюсь я. Остается надеяться, что мои родители не смотрели. Последнее время мама заявляла, что я ее позорю, и предпочитала ничего не видеть. Дело в том, что подписчиков интересуют не только мои спортивные трюки и рекорды, их интересует личная жизнь, и я подкидывал им «личного». Иногда грязного, иногда интимного и аморального. Во все времена народ качает секс и треш.

– Мот, ну все же окей. С тобой все норм, ребра – это херня. Я не подумал… Я полагал, ты видел. Ты вообще на канал не заглядывал?

– Вообще… – выдыхаю. – Не хочу, достало все…

Депрессия – как баба, но внутри что‑то надломилось помимо ребер.

– Народ там сочувствует, почитай.

– Мне жалость не нужна.

– Ты бы пообщался с народом, стрим бы замутили – это тоже деньги.

– Я должен торговать своей уязвимостью?! – снова психую.

– Все, все, все… – поднимает руки Лось. – Понял, тебе нужен больничный или психотерапевт, – ржет.

– Хрен его знает, что мне нужно. Просто выпал из строя… – беру сигарету, прикуриваю, выдыхая дым в открытое окно.

– Я скинул тебе на почту все рекламные предложения, посмотри и дай ответ сегодня.

– Посмотрю, – оборачиваюсь к Лосю и вижу девочку из клининга в коридоре. Такая простая, стоит, слушает, открыв рот. – Вы закончили? – холодным тоном интересуюсь.

– Да, – кивает и улыбается, как дура.

– Тогда свободны, деньги я перевел в агентство, – отсылаю их, даже не проверив качество уборки. Пусть уже, наконец, свалят.

– А можно… – мнется, рядом с ней встает вторая. Девчонки еще, лет по восемнадцать, и я уже знаю, что им нужно. Узнаваемость и слава в определённых кругах в какой‑то момент начинает раздражать. Особенно когда вот так лезут в личное, когда ты меньше всего хочешь его показывать.

– Можно сфотографироваться? – решительно спрашивает вторая. – Или небольшое видео.

Шумно втягиваю воздух, прикрывая глаза. Стараюсь не хамить людям и отшивать сдержанно. Девчонки не виноваты, но хочется сорваться.