Мой тайный роман. Разбитое сердце
У Юми, которая сидела рядом и украдкой наблюдала за ним, пересохло в горле. Она машинально сглотнула. «Как можно выглядеть так круто, делая что‑то столь обычное? Наверное, какая‑то оптическая иллюзия из‑за заката. И вовсе не потому, что он такой красивый…»
Чинук опустил бутылку и, глядя на море, пробормотал:
– У нас обоих был плохой день, а здесь мы можем развеяться.
«Развеяться? Это какой‑то подкат?» – подумала Юми с упавшим сердцем. Ей стало тревожно.
Чинук будто прочитал ее мысли:
– Это не подкат, не обольщайся.
«Вот наглец. На что ты намекаешь? Как иначе мне воспринимать такие странные реплики?»
– Ха, смешно! Кто еще обольщается?
– Вот и славно.
Чинук усмехнулся краем рта и снова поднес горлышко ко рту. Но не успел он сделать глоток, как ладошка Юми вцепилась в бутылку.
– Тоже хочу. То дорогое разбилось, я не успела толком им насладиться. – Обхватив бутылку обеими руками, девушка сделала глоток. – Вау…
Она вытерла губы и прищурилась, будто пила не вино, а сочжу. Перед тем как снова выпить, она пробормотала:
– Ну, как ни крути, а я уже здесь. Вряд ли мы еще когда‑нибудь встретимся, так что будь что будет.
На лице Чинука промелькнула невеселая улыбка, полная одиночества. Выпив куда больше одного глотка, Юми оторвалась от бутылки и вытерла губы. Вдруг она широко распахнула глаза и указала на что‑то впереди.
– А? Смотри!
Чинук проследил взглядом за направлением ее пальца и увидел на песке монетку. Юми потянулась и схватила ее.
– Ура, монетка! – воскликнула она. – Пятьсот вон!
Перевернув ее, Юми широко улыбнулась, будто ребенок.
– Выпущена в год моего рождения. Значит, сегодня удачный день.
– Удачный?.. Разве похоже? – с иронией заметил сидящий рядом Чинук.
Юми повертела монетку и уверенно ответила:
– Считаю, что всего одно хорошее событие делает мой день удачным, даже если до него было сто несчастий. На этом огромном пляже я нашла монету, которой столько же лет, сколько и мне, – разве это не удача?
Звучало разумно, и Чинук кивнул. Юми с монеткой вызывала в нем умиление. Она сняла уродливые очки, портящие хорошенький носик, и ее большие круглые глаза снова напомнили ему симпатичного крольчонка, а румянец на щеках после выпитого вина делал эту девушку еще привлекательнее.
Ее кожа казалась такой гладкой и нежной, будто шелк. Чинук вдруг почувствовал, что хочет прикоснуться к ней, и протянул ладонь. «Безумие… Что я делаю?» Он мысленно усмехнулся и торопливо сжал кулак.
Вдруг Юми стерла с монетки песок и протянула Чинуку.
– Вот, подарок.
Он слегка нахмурился, вспомнив недавнее «у вас ни монеты».
– Даешь милостыню, потому, что я не смог заплатить за бензин?
– Нет, – Юми с улыбкой покачала головой, – это на удачу. У тебя печальный взгляд. – Она состроила грустную рожицу. – Как у котенка, который ждет маму‑кошку.
– Котенка? – поразился Чинук.
Он посмотрел на Юми и заметил, что ее взгляд затуманен.
– Уже напилась?
– А? Недооцениваешь меня? Я умею пить.
Щеки Юми покраснели еще сильнее, противореча ее словам.
– Всего несколько глотков вина… Ух!
Она взглянула на Чинука и, поднеся бутылку ко рту, выпила еще.
Все сильнее темнело на горизонте. Сидя рядом на песке, Юми и Чинук смотрели на море и закат, не в силах оторваться от алого зарева. Их руки почти соприкасались.
– Спасибо за утро… – прошептала Юми, нарушая молчание.
Чинук весь обратился в слух, но постарался не выдавать своего интереса и с невозмутимым видом глотнул из бутылки.
– В последнее время у меня ничего не ладится, – продолжила она.
Ее веки отяжелели после выпитого, а язык почти не слушался.
– Мне так одиноко… Это очень тяжело, когда некому даже спросить, в порядке ли я… А я была на пределе…
На лицо ей упала тень печали.
– Ты первый. Первый, кто спросил, все ли у меня хорошо.
Юми вздохнула и опустила голову.
– Это вроде бы мелочь, но… Почему‑то мне стало легче, – добавила она отрешенно.
Чинуку показалось, что внутри Юми зияет дыра. Он медленно повернул голову.
Ему не нужны были объяснения, чтобы понять, о чем говорит эта девушка, потому что сам находился в такой же ситуации. Отец прекрасно знал, почему Чинук бунтовал, но просто закрывал на это глаза. Никогда – ни разу – не спросил: «Сын, ты в порядке?» Возможно, всего один этот вопрос мог улучшить их отношения хотя бы немного.
Чинук смотрел на бессильно подрагивающие хрупкие плечи. Ему вдруг захотелось укрыть это милое создание в объятиях, как сегодня днем он укрывал ее своим пиджаком, и больше не отпускать.
По щеке Юми скатилась слеза.
– Да что же это?..
В смущении она смахнула ее, но тут же выступила новая. «Что со мной? Я никогда не плакала при матери… Почему же так раскисла перед незнакомцем?»
Закусила губу и снова протерла глаза, но это не помогло. Чинук осторожно протянул ладонь и коснулся ее щеки.
– Э‑эй…
Юми вздрогнула и удивленно вытаращила глаза. Он стер ее слезы большими пальцами. От него исходила аура спокойствия.
– Девушки уже плакали из‑за меня… Но ни одна еще не плакала потому, что я спросил, все ли у нее в порядке.
