Моя маленькая ведьмочка

«Кого же я напоминала в это время? – размышляла Веста, стоя перед зеркалом. – Конечно же, рыжую злую ведьму! И почему мама говорит, что я не ведьма. Вот на инициации сама и выясню! Надо поторапливаться, не стоит сердить ее еще больше».

Быстро смыв с лица золу, она расчесала волосы и, скрутив узлом, заколола бабушкиным костяным гребешком, как научили. Выбрав повседневное неброское платье, быстро надела его, и, уже на ходу застегивая пуговицы, поспешила в кабинет к матушке.

Постучав и, не дождавшись ответа, толкнула дверь. Войдя в кабинет, Веста осмотрелась. За столом Мары не оказалось. Она стояла у большого окна и вглядывалась вдаль.

– Сколько еще я должна ждать? – не поворачиваясь, проговорила женщина. – Не очень‑то ты торопишься выполнять приказы матери!

– Простите, матушка! Я переодевалась, – почти шепотом проговорила девушка, ожидая наказания за то, что опять сказала «матушка». Но Мара как будто не услышала ее оговорки, или сделала вид, что не услышала.

– Подразумеваю, что бабушка тебя посвятила во все тонкости становления ведьмы? – все так же стоя спиной продолжила женщина.

– Да, матушка, бабушка рассказывала про инициацию в день солнцестояния. Но до него еще три месяца, а совершеннолетие уже через два дня, – продолжила девушка, уже ощущая, что мать что‑то задумала.

– Как я тебе уже говорила, что на день рождения прибудут мои друзья, но тебе там нет места. Ты хорошо это запомнила? Будешь сидеть в своей комнате, и чтобы не попадалась мне на глаза. Гостям я скажу, что ты занемогла, – Мара повернулась и, опираясь руками на подоконник, продолжила.

– Но это еще не все! Инициация! На нее ты не пойдешь! Что бы там не говорила бабушка про твой дар – его у тебя нет! Уж мне‑то, как очень сильной темной ведьме, это лучше известно.

– Но, матушка… – попыталась возразить Веста, чтобы как‑то объяснить наличие своего дара.

– Не спорь с матерью! – вскрикнула женщина, топнув ногой, и гнев исказил ее прекрасное лицо.

– Да, матушка. Но можно мне хотя бы в этот день побыть в бабушкиной комнате? – жалобно высказала просьбу девушка, вспомнив про письмо, которое необходимо было прочитать в день совершеннолетия.

– Хорошо! Именно в этот день ты сможешь посетить комнату бабушки. Но это будет последний день поблажки. Что будет дальше? Ты узнаешь после празднования, – Мара прищурила глаза и махнула в сторону двери, давая понять, что разговор окончен.

 

Глава 5. День совершеннолетия

 

Два дня пролетели, как один. Весь персонал хлопотал, готовя замок к приему гостей. Со слов матери Веста знала, что не все гости разъедутся по домам, кое‑кто должен остаться ночевать, поэтому гостевые покои необходимо было подготовить должным образом.

Как виновнице торжества, ей не предоставили поблажек, и она трудилась наравне со всеми слугами и совсем не расстраивалась, что не будет присутствовать на самом праздновании. Ее согревала надежда, что завтра вечером, когда гости усядутся за большой стол в обеденном зале, она останется одна в бабушкиной комнате и наконец‑то прочтет письмо, которое пролежало почти три года в тайнике.

Утром, как только рассвело, служанки‑ровесницы принесли в комнату Весты огромный букет полевых цветов, ее самых любимых. Они вошли тихонько, чтобы не потревожить сон спящей именинницы, но аромат полевых цветов защекотал ноздри, и, открыв глаза, она жадно втянула носом окружающий воздух.

Веста обняла и поцеловала каждую девушку в щечку, поблагодарив подруг за такой трогательный подарок. Они тут же убежали, чтобы дальше выполнять свои обязанности, накрыть стол и ждать приезда гостей.

Комната опустела, погрузив в тишину воспоминаний. Каждый год, в день рождения Весты, бабушка приходила рано утром и клала на подушку маленький букетик полевых цветов, а когда она открывала глаза, в комнате уже никого не было, и это было так волшебно, трогательно.

«Бабушка Кора, как мне тебя не хватает! – печально вздохнула девушка. – Ну почему ты так рано покинула меня».

Мать никогда не поздравляла дочь, а наоборот, накануне этого дня старалась исчезнуть из замка, объясняя Коре, что у нее срочные дела.

Пока Веста была маленькая, верила, что ее мама действительно уезжала по делам или на вызов к больному, но, подрастая, стала понимать, что она ее просто не любит.

Вот только девочка не переставала ее любить и в душе надеялась, что когда‑нибудь та обратит на нее свой взор и поймет, что ее дочь нуждается в материнской ласке и любви. Но годы шли, и ничего не менялось. Мара все больше и больше отдалялась от дочери, посвящая все свое время своим исследованиям. Ее уважали в городе, и столице, считали сильной темной ведьмой, и многие ее изыскания помогали излечивать тяжелобольных людей. Вот только бабушке она так и не смогла помочь.

Веста привыкла сама вставать, одеваться, приводить волосы в порядок. Вот и сегодня, в такой праздничный день, ей хотелось выглядеть нарядной. Надев лучшее платье, распустила волосы, подхватив с боков пряди, закрепила их бабушкиным гребнем, а затем спустилась в кухню, где полным ходом шли работы по подготовке к празднику.

В кастрюлях кипело, на сковородках скворчало, а из духовок шли такие ароматы испеченных пирогов, что во рту невольно скапливалась слюна. А ведь за заботами она совсем забыла, что вчера ее едой был единственный пирожок, схваченный с утра.

Как только девушку заметили присутствующие, все будто на мгновение замерли, а отмерев – кинулись ее обнимать и целовать, поздравляя с днем рождения. С днем совершеннолетия.

Няня Герда заплакала, прижав Весту к своей груди, и, орошая слезами ее густые вьющиеся волосы, причитала о том, что Кора так рано их покинула и не увидит свою внучку, свою рыжую красавицу.

Кухарка исчезла в кладовой и спустя некоторое время вышла с подносом, на котором возвышался высокий пирог в форме замка с девятнадцатью башнями (на самом деле их вообще не было), на которых стояли зажженные свечи, символизирующие девятнадцать лет. Рада плавной походкой, для ее объемной фигуры, подошла к имениннице и предложила задуть свечки на пироге.

Веста оглядела присутствующих, глубоко вдохнула и зажмурила глаза, чтобы загадать желание, а распахнув их – выдохнула, задувая свечки. Все захлопали в ладоши и вновь стали обнимать, поздравлять девушку, желая хорошо пройти приближающуюся инициацию.

Пирог поставили на стол. Взяв нож, девушка разрезала его на множество частей, чтобы всем хватило, в том числе и детворе – самой прожорливой части населения замка. Себе же она выбрала сердцевину, которую съела, запивая ягодным отваром.

Кухня быстро опустела. Слуги разбежались выполнять поручения хозяйки замка и встречать первых прибывающих гостей, чтобы проводить их в подготовленные покои.