На грани мести. В аду

– Хватит! Успокойся! Хватит!

Но Дима уже не видел никого перед собой, он вырвался из захвата Володи и снова бросился на Максима. Но его движения уже были не такими точными, и оба мужчины смогли повалить его на землю и сковать движения.

– Давай его в душ, пусть поостынет, – крикнул Максим.

Им двоим с трудом удалось поднять по лестнице пьяного мужчину и толкнуть в дверь.

– Туда, – указал Володя на второй этаж.

Преодолев путь на второй этаж, Дима и Максим все‑таки успели врезать друг другу кулаками по лицам, но обошлось без серьезных травм. Володя втолкнул их в первую комнату на втором этаже, слева от входа, в которой была душевая. Макс оттолкнул от себя Диму и, схватив первую же лейку, врубил ледяную воду и направил прямо в лицо друга, тот сначала захлебнулся, закашлялся, но быстро пришел в себя:

– Ах ты… – но он не успел ничего сделать, Володя толкнул его на пол и навалился сверху всем своим весом. Максим снова направил Диме в лицо воду, которая теперь ручьями стекала со всех троих.

– Да успокойся уже!

– Все, уберите от меня руки! – холод сделал свое дело, рассудок прояснился, и Дима оттолкнул от себя начальника охраны, сначала оперся на руки, потом сел на полу, – да хватит меня поливать!

Максим выключил воду и откинул лейку. Они втроем сидели на полу в душевой, мокрые насквозь, и пытались отдышаться. Володя встал первым, Максим за ним, он со злостью смотрел на Диму, грязь и копоть с его тела были теперь по всей душевой.

– Приди в себя! – сказал Максим, и они вышли, оставив его одного.

Еще некоторое время Дима сидел на полу, ему было тошно от всего окружающего, от каждого лица, от каждого слова и даже от каждого предмета. Он не мог находиться в душевой, не вспоминая о том, как занимался в ней любовью с Элиной, как она ждала его в этом особняке, как он на руках относил ее в постель… Ее голос, сказанные ею последние слова эхом звучали в его голове: «Я люблю тебя! Я так тебя люблю!» … Сегодня ночью он плакал впервые за много лет, последний раз это было на похоронах родителей, и вот сегодня… Он рыдал, как ребенок, сидя в машине, и не мог остановиться, впервые ощущая себя таким слабым и потерянным. Еще после смерти родителей он зарекся ни к кому не привязываться, и это ему удавалось до встречи с Элиной. А теперь ее нет…

Он заставил себя подняться с пола, включил душ, но теперь горячую воду, скинул с себя одежду и принялся с силой отмывать тело от копоти. Он не мог смотреть на шрам от ранения на плече, не вспоминая, как Элина ухаживала за ним, словно вживую он видел перед собой ее лицо, тронутое волнением за него, мираж стоял перед ним, казалось, протяни руку и можно дотронуться… но нет! Больше никогда он не прикоснется к ее коже, не поцелует, не обнимет, больше никогда она не свернется калачиком на его коленях, никогда он не услышит ее голос. Ему остались лишь воспоминания. А в затуманенном алкоголем мозгу, они были такими явными, что все сильнее сводили с ума… Он прислонился лбом к стеклянной перегородке, на спине напряглись мышцы, он словно силой хотел выдавить эти воспоминания из своей головы, но не получалось. Он отчетливо видел, как они сидят в палатке, Элина обрабатывает рану на его щеке, стараясь избегать его взгляда, но вот они все‑таки встречаются глазами, и этот момент стал роковым для них обоих…

Дима со всей силы ударил кулаком в стеклянную перегородку, она моментально разлетелось вдребезги, прорезая кожу на его руке. Но даже капающая кровь ни на секунду не смогла отвлечь от воспоминаний его сознание.

Он выключил воду и вышел из душевой. Плотные шторы не пропускали в комнату дневной свет. На этой кровати они спали вместе… Дима лег на то место, где когда‑то спала Элина, накрылся мягким одеялом и уткнулся лицом в ее подушку. Они жили здесь полгода назад, это постельное белье никак не могло сохранить ее запаха, но осознание того, что именно по этой подушке были растрепаны ее волосы, именно этим одеялом она укрывалась во сне, словно делало ее ближе, создавая иллюзию того, что она рядом…

Максима трясло от злости после сказанных Димой слов. Действительно после возвращения с Камчатки и смерти Вероники, они с Элиной стали близки, но у него не было мыслей даже близко похожих на то, о чем говорил Дима. Максим помогал найти Элину в Швеции, потом помогал в поисках Олега, а последние полгода вместе с охраной, а иногда и самим Димой проверял попадающихся людей, которые могли иметь в прошлом какие‑либо дела с Олегом. За эти месяцы он не встречался вообще ни с кем, единственными женщинами были Элина и Оля, которые стали для него большим, нежели просто подругами, их связывали друг с другом общие воспоминания и эмоции, которые не понял бы никто, кроме них. Его дружба с Димой стала сюрпризом для него самого. Они чуть не погибли на вулкане, помогая выбраться девушкам, затем сначала Дима помог ему найти Андрея и отомстить за смерть Вероники, а потом и Макс не остался в долгу и занялся поисками Олега. Но после этих событий их общение не прекратилось, они словно нашли друг в друге тех людей, которые могли ради другого сорваться в любое время и прийти на помощь.

И теперь Максим сидел в одних трусах в ожидании, пока высохнет одежда, в соседней комнате от Димы, злой, как черт, ему не верилось, что тот действительно так думал, но слова эти задели его за живое.

Он сам не был в этом особняке с тех пор, как Дима вернулся из Швеции еле живым. В соседней комнате Элина провела огромное количество бессонный ночей, пока врачи собирали его по кусочкам, а Максим вместе с Олей по очереди, а иногда и вместе поддерживали девушку, как могли. Оля была лучшей подругой Элины, её семьей, несмотря ни на что, а Максим сам не понимал, почему остался с ними так близок, но так произошло, и он уже не мог представить себя без этих людей, по каким‑то причинам ставшими ему родными.

А теперь Элины не было… И Максим надеялся, что слова, сказанные Димой, были сказаны назло, от дикой внутренней боли, в надежде нарваться на драку, и чтобы физическая боль помогла от душевной.

Раздался тихий стук в дверь, заглянул Володя уже в сухой одежде:

– У тебя есть часа три, можешь вздремнуть…

– А через три часа что? – раздраженно спросил Макс.

– Вот держи, – Володя протянул ему бумагу, – свидетельство о смерти… Я решил, что тебе тоже сейчас не стоит заниматься никакой организацией похорон, поэтому вызвал ритуального агента. Он приедет часа через три, в одиннадцать утра.

– Именно это я и собирался сделать…

– А я уже сделал! Ты лучше, как с ним пообщаешься, присмотри за Дмитрием Эдуардовичем…

– С каких пор ему нянька нужна?

– Не нужна ему нянька! Ему друг нужен! Я работаю на него уже больше шести лет, да и до этого… Хотя не важно. Так вот, за все эти годы рядом с ним не было ни постоянной девушки, ни такого человека, как ты! Было до хрена сотрудников, на него работающих, но человека, хотя бы отдаленно похожего на друга, не было ни разу!

– Он ему и не нужен! – Макс не мог простить того, что услышал в свой адрес.

– Да хватит уже! Сам не понимаешь, что он чушь нес?!

Максим молчал, зная, что Володя прав, но признать этого вслух не мог.

– Я поручил четырем парням глаз с него не спускать, чтоб глупостей не наделал, но, если он решит уйти из особняка, и заметит их, легко избавится. А ты будь просто рядом. Ты, как никто иной, можешь его сейчас понять. Сам это знаешь.

– Знаю, – буркнул Макс.