Наблюдатель

Поздним вечером в воскресенье Карла впервые обратила внимание на необычное поведение лифта. Теперь жить ей оставалось совсем недолго, но воображения Карлы не хватило бы, чтобы представить, что произойдет ближайшей ночью.

Она сидела в своей квартире, несколько удивленная внезапным открытием. Ведь это, похоже, продолжалось уже несколько дней. Лифт поднимался на ее восьмой этаж, останавливался, двери автоматически открывались, но никто не выходил и не входил. Шагов Карла, во всяком случае, не слышала. Она могла поклясться, что их не было.

Ее дом не из тех, что поглощают звуки. Многоэтажка семидесятых годов постройки – довольно унылая коробка с длинными коридорами и множеством квартир внутри. Более‑менее просторные из них занимали семьи с детьми, в меньших ютились одиночки, полностью поглощенные работой и почти не бывавшие дома. Хакни – один из беднейших районов Лондона, притом что та его часть, где жила Карла, была далеко не худшей.

Она попыталась вспомнить, когда в первый раз случилось так, что лифт остановился, но из него никто не вышел. Конечно, само по себе это ничего не значит. Когда кто‑то нажимает не на ту кнопку и, осознав ошибку, выходит раньше, лифт все равно поднимается на тот этаж, куда его отправили по ошибке, где его двери открываются, и ждет следующего вызова.

Но в последнее время ошибки уж слишком участились. Как давно, с неделю? Может, две? Карла выключила телевизор. Это ток‑шоу все равно ее не занимало. Она подошла к входной двери, отперла, открыла. Щелкнула выключателем рядом с дверным звонком, заливая коридор слепящим белым светом. Эти лампы придают коже трупный цвет, кто их вообще здесь установил? Она оглядела длинный коридор – никого и ничего. Двери лифта закрылись.

Может, какой‑нибудь шутник? Подросток из этого же дома, взявший в дурную привычку каждый раз жать на восьмой этаж, прежде чем сойдет ниже… Для чего это ему могло быть нужно, оставалось для Карлы непостижимым. Как, впрочем, и многое другое из того, что делают люди.

Одинокая, всеми оставленная, она вот уже пять лет как вышла на пенсию. Когда каждое утро встаешь и завтракаешь в одиночестве, коротаешь день в тесной квартире перед телевизором или за книгой и лишь изредка выходишь на прогулку, а вечером ужинаешь одна и снова пялишься в экран, волей‑неволей отклоняешься от социальной нормы. Просто перестаешь понимать людей, чья повседневная жизнь неотделима от работы, коллег, семьи, детей – и всех неприятностей и, конечно, радостей, с ними связанных. Очень может быть, что таким людям Карла казалась куда более странной, чем могла себе это представить.

Она вернулась в квартиру, хлопнула дверью и, прислонившись к ней спиной, глубоко вздохнула. Карла переехала в эту многоэтажку – одну из немногих в Хакни, состоявшем в основном из викторианских, по большей части порядком обветшавших зданий – в надежде на лучшее. Думала, что не будет чувствовать себя такой одинокой в доме, полном людей. Все получилось наоборот. Здесь каждый сам по себе, и соседи, похоже, даже незнакомы друг с другом. Вдобавок много пустых квартир. С некоторых пор на восьмом этаже Карла жила одна.

Она направилась в гостиную, размышляя на ходу, не включить ли телевизор. В итоге не стала, вместо этого налила себе вина. Карла пила его каждый вечер, но взяла за правило не прикасаться к бутылке раньше восьми. До сих пор ей удавалось придерживаться этого распорядка.

Она вздрогнула, когда снаружи лязгнула дверь. Лифт поехал вниз, значит, его кто‑то вызвал. Мысль о том, что в доме она не одна, несколько успокоила Карлу. «Может, все‑таки стоит подыскать другую квартиру», – подумала она.

Что касалось возможностей переезда, здесь ее свободу ограничивала скромная пенсия. Карла не могла позволить себе многого. И потом, где гарантия, что на новом месте она не будет чувствовать себя еще более одинокой? Очень может быть, что дело здесь не в доме, а в ней самой…

Когда тишина стала невыносимой, Карла схватила телефон и набрала номер дочери. Слишком быстро, чтобы застенчивость или страх могли помешать ее намерению. Собственно, у нее всегда были хорошие отношения с Кирой. Но с тех пор как дочь вышла замуж, а теперь еще и родила ребенка, связь день ото дня становилась все более эфемерной. Молодым людям приходилось устраивать собственную жизнь. Где им было взять силы и время на престарелую мать‑неудачницу?

Ее брак распался спустя двадцать восемь лет, Карла сама не могла в это поверить. Муж увяз в долгах, потому что слишком долго жил не по средствам. В итоге сбежал, прежде чем кредиторы успели привлечь его к суду, и в течение многих лет не подавал признаков жизни.

Карла выла от отчаяния. Дочери удалось спастись с тонущего корабля в одном из бесчисленных жилых комплексов Брэкнелла, что в сорока пяти минутах езды к юго‑западу от лондонского центра. Математик по образованию, Кира переучилась на финансиста и вышла замуж за человека, чье положение в администрации банка казалось незыблемым. Карла понимала, что должна радоваться за дочь.

Кира ответила после второго сигнала. В ее голосе слышалось напряжение, на заднем плане кричал маленький сын.

– Привет, Кира, это мама. Просто хочу знать, как вы…

– Ой, привет, мам, – Кира, похоже, не особенно обрадовалась звонку. – Всё в порядке. Вот только малышу снова не спится… Совсем меня вымотал.

– Может, у него режутся зубки?

– Угадала. – На некоторое время Кира замолчала, а потом виновато добавила: – Ну а ты как?

На какую‑то долю секунды Карла подумала, что пора наконец открыть правду. Что ей плохо, что она совершенно одна. Но Карла знала, что дочь не хочет этого слышать. Что ей хватает и без того, и единственная возможная реакция на жалобу – раздражение.

– А… ну… Похоже, я слишком много провожу времени в одиночестве… – Ну, вот она почти сказала. – С тех пор как вышла на пенсию, я имею в виду…

Развивать тему не имело смысла. Все равно это ничего не изменит.

Кира вздохнула.

– Так найди себе какое‑нибудь дело. Хобби – хотя бы ради общения. Ну, курсы кулинарии или спорт… главное, чтобы там были люди.

– Что‑нибудь вроде гимнастики для старух?

Кира опять вздохнула, на этот раз не без раздражения.

– Совсем необязательно. Боже мой, сейчас столько всего… Ты обязательно найдешь занятие по душе.

Тут Карла чуть не призналась дочери, что некоторое время тому назад и сама посещала что‑то вроде группы поддержки для одиноких женщин, но и там не смогла завязать более‑менее прочных дружеских отношений с ровесницами. Наверное, потому, что слишком много ныла. Кому это надо? В общем, Кире лучше не знать об этом проекте.

– Я думаю, что так будет только хуже, – ответила Карла. – Разве нормальные люди плавают в бассейне средь бела дня или готовят, только потому что им больше нечем заняться? Я сразу почувствую себя неполноценным членом общества, у которого нет ни семьи, ни работы. А когда вернусь домой, все равно там меня никто не будет ждать.

– Зато обязательно познакомишься с приятными женщинами, с которыми иногда можно будет общаться…

– И у которых тоже не будет времени на меня, потому что у всех семьи…

– Да, конечно. Ты единственная разведенная пенсионерка во всей Англии, – нетерпеливо перебила Кира. – Так и будешь хандрить перед телевизором до конца жизни?