Не говори, что всё пропало

Ирка захлопнула телефон и задумалась. О «Чероки» можно забыть. Князь отжал машину. Теперь квартира. Крот предупредил, что с покупкой могут быть проблемы. Надо быть осторожной. Он говорил, что нужно внимательно изучать документы. Если бы знать, ещё, что там смотреть. Можно подумать, что она каждый день квартиры покупает. С кем бы посоветоваться? А не с кем. Впервые за всё время, Ирина поняла, что, по большому счёту, она одна в этом опасном мире. Нет, ни подруг нормальных, ни друзей, да и знакомых не так много. От отчаяния комок подступил к горлу и опять захотелось плакать. Усилием воли она подавила это желание и взяла себя в руки. Когда‑нибудь она сядет и выплачет всё, что накопилось. Но это будет потом, когда жизнь войдёт в размеренное русло. А сейчас она должна быть сильной и собранной.

 

Утром Ирина проснулась и сразу вспомнила о том, что разлёживаться не получится. Вчера рассчитала домохозяйку и кухарку. Пришлось подниматься и плестись на кухню. С непривычки получалось не очень. Яичница подгорела, а молоко убежало. С горем пополам собрала на стол и приготовила Лидочке кашку. Как раз дети проснулись. Проследив, чтобы Сёмка умылся, она покормила их и опять села за объявления. Как раз пришла няня и забрала Лидочку. Открыла сразу на той странице, где продавались двухкомнатные квартиры. Хорошая двушка в центре была неплохой. Только после ремонта. И район хороший, целых два детских садика рядом, школа, опять же. Может, получится Лидочку в садик устроить. А Сёмке, как‑никак, на следующий год в первый класс идти. Правда, цена кусается. На окраине подешевле. Стоит подумать, прикинуть варианты. Денег не так много, как бы хотелось, а с работой пока неясно. Может, репетиторством заняться? Хотя, кто к ней обратится, если у неё ни стажа, ни опыта. Надо будет по школам пройтись. Глядишь, где‑нибудь и примут. Что будет, если не примут нигде, думать не хотелось.

Приехал нотариус, сухонький старичок в очках с толстенными линзами и жиденьким венчиком седых волос вокруг обширной блестящей лысины. Мелко семеня, он прошёл в гостинную, присел на диван, не дожидаясь предложения и, покопавшись среди бумаг в папке, достал уже заранее приготовленную дарственную. Ирке осталось только поставить свою подпись, после чего нотариус раскланялся, предупредил, что Князь на выселение ей дал неделю, и ушёл, оставив после себя тоскливое чувство. Хотя, расстраивайся, не расстраивайся, а вопрос решённый, и никуда не денешься.

Оставив на няню детей, собралась и вышла из дома. Машина дожидалась под навесом. Открыв с брелка ворота, она выехала со двора и направилась в центр. Первой на очереди была та квартира, которую хотелось приобрести. Дороговато, конечно, но оставалась надежда, что хозяева уступят в цене. Опять накатило отчаяние, и захотелось плакать. Всё внутри задрожало, волнами в душе стала подниматься истерика, и она, прижавшись к обочине, остановила машину, пытаясь взять себя в руки. Надо прекращать это. Слёзы только мешают. Наверное, стоит с кем‑нибудь поговорить, выплеснуть всё то, что накопилось в груди. С кем?

Насколько она знала, люди, обычно, в таких случаях, идут в церковь. Вон, как раз, колокольню храма впереди видать. Зайти, что ли? Нет. Не церковный она человек. Может, потом, как‑нибудь? А, сейчас, нужна просто жилетка, в которую можно выплакаться. И, никто, кроме Галки, на ум не идёт. Вспомнилось, что она тут, недалеко, живёт. Ладно, квартира подождёт. Позвонив хозяевам и предупредив, что приехать сегодня не сможет, она завела машину, тронулась и свернула на ближайшем перекрёстке.

У самого дома подруги, вдруг подумалось, что она так с ней и не созвонилась. Дома ли сейчас Галка? А, если и дома, может, она не захочет видеть сейчас Ирку? За две недели сомнамбулического состояния Ирина могла что угодно наговорить пытающейся растормошить её подруге. Может, обидела не на жизнь, а на смерть. Ругая себя, она схватила свой верный «Самсунг» и позвонила.

– О! – раздался на том конце неунывающий жизнерадостный голос. – Ирка! Пришла в себя?

– Да. В норме.

– Ты где сейчас? Я подъеду.

– Не надо. Я у твоего дома.

– Да ты что? Где? А, вижу твою машину. Давай, поднимайся быстрее. Правда, у нас снова лифт сломался, так что, ножками придётся.

Галка жила на четвёртом этаже, и непривыкшая к таким подъёмам Ирина быстро выдохлась и запыхалась.

– Ну, мать, ты совсем раскисла, – скептически оглядела её подруга. – Всего‑то четвёртый этаж, а выглядишь так, словно на Эверест взобралась.

– Это тебе привычно каждый день туда‑сюда, вверх‑вниз. А я, если забыла, в своём доме живу. Выше второго этажа не приходится ходить.

– Тренироваться надо.

– Ага. Сейчас мне, только и осталось, что спортом заняться. Гири тягать и на турнике кульбиты выписывать.

– А, что? Игоря нет, конечно. Но его и не вернёшь. Оттуда ещё никто не возвращался. А ты – баба молодая, симпотная. Надо дальше жить. Личную жизнь, как‑то, налаживать. Форму потеряешь, кто на тебя посмотрит? Бабий век короток. Время нельзя терять.

– Что ты такое говоришь? У меня дом отобрали, работу искать надо, а она про личную жизнь мне талдычит!

– Кто отобрал? – ахнула Галка.

– Кто ещё может? Князь, конечно! И квартиру, и машину Игоря.

– Ты серьёзно?

– Нет, блин, шучу!

– Нет, ну, сволочь! Я знала, конечно, что от него ничего хорошего ждать не приходится, но, чтобы так! И «Чероки» забрал?

– А я тебе о чём говорю?

– Хоть бы машину оставил! За «Чероки» можно квартирку небольшую купить. Так, тебе, что, жить негде?

– Неделю он мне на переезд дал. Деньги кое‑какие, остались. Так что, купить двушку мне по силам.

– Присмотрела что‑нибудь?

– Пока, только объявления выбрала. Нужно проехать и посмотреть.

– Вместе поедем. Сейчас, я только соберусь.

– Погоди, не спеши. Давай посидим просто, чай попьём, поговорим. Мне нужно выговориться.

– Конечно! Сейчас чайник поставлю.

В тот день они уже никуда не поехали. Сначала пили чай под разговоры о создавшейся ситуации. Потом, Галка достала бутылку вина, а Ирка, опьянев после первого же бокала, принялась вспоминать различные случаи из семейной жизни. Бутылка закончилась быстро, и Галка извлекла на свет коньяк из Ромкиных запасов. А дальше уже пошли слёзы и сопли. Домой Ирка попала уже вечером, на такси, оставив свою «Ауди» на стоянке.

 

Утром было плохо. В голове, словно, чугунный шар перекатывался, слегка подташнивало и постоянно хотелось пить. Ругая себя за то, что вчера так напилась, всё‑таки, нашла в себе силы приготовить завтрак и накормить детей. Самой кусок в горло не лез. Дождавшись няню, передала ей Лидочку, и, убедившись, что Сёмка уселся играть в «Сегу», опять завалилась в постель. Такой её Галка и застала, растрёпанной и полусонной.

– Ну, ты, мать, даёшь! Мы же договаривались ехать квартиры смотреть! Я думала, что ты уже при параде!