(Не) верный муж
Впрочем, к сыну я сейчас несправедлив, он обычно не хамит. Однако смел не в меру и самоуверен, я в его возрасте никогда бы не осмелился предъявить что‑то отцу.
Спрашиваю у него: «Что тебе сказала мать?»
Он отвечает: «Молчит. Вы опять поругались?»
Следом от него летит: «Че вы ссоритесь?»
Похоже, Мария вообще ничего ему не рассказала.
Ни про ситуацию в кабинете, ни про ключи от машины, которые я забрал.
Очевидно, что жена не хочет вмешивать в конфликт детей. Лиана‑то ничего не поймет, разумеется, а вот Давид уже почти взрослый.
Что ж, это в какой‑то степени благородно с ее стороны.
Ну раз она не хочет доводить все до крайности, мне оно тем более сто лет в обед не приснилось.
Поеду‑ка я вечером нормально с ней мириться.
Оно не по‑мужски, конечно, вот так сдавать позиции, и мне по‑хорошему надо бы выждать день‑другой, пока Мария все осознает. Но я как представлю еще два дня тишины дома, так сразу хочется выть.
Нет, хватит, достаточно.
После работы заеду купить две корзины роз для нее и тещи и прямиком к ним.
Какие там были у Марии претензии? Разговариваю с ней не так? Включу обаяние на максимум, буду вежлив и обходителен. Я умею, когда надо. В крайнем случае наступлю себе на горло, извинюсь за то, что забрал ключи от машины.
Потом увезу жену с детьми домой и плотно займусь вопросом пополнения семейства.
Мария родит мне третьего и вообще забудет про всю эту лабуду с секретаршей. В конце концов, она ведь меня любит. Если бы не любила, так не ревновала бы.
После того как принимаю это решение, мне сразу становится легче.
Все правильно, надо вернуть жену домой, а остальное я решу с ней потом. Выдам подробную инструкцию, как Мария должна со мной себя вести.
Пишу сыну: «Сегодня вечером приеду, заберу вас домой. Все будет как раньше».
«Обещаешь?» – спрашивает он.
«Обещаю».
Наконец выбираюсь из машины, иду к офисному зданию.
Поднимаюсь на нужный этаж, здороваюсь с коллегами, прохожу к своему кабинету.
А в приемной Вера.
Она тут же встает с кресла, лучезарно мне улыбается.
– Здравствуйте, Айк Барсегович.
«Ты! – хочу заорать. – Ты, сука паршивая, какого хрена вставала передо мной на колени?!»
Не сделай она этого, не было бы у меня сейчас никаких проблем.
Вскользь подмечаю, что юбка ее делового костюма слишком короткая – снизу чуть выглядывает линия черных чулок.
– Зайди ко мне, – командую с хищной улыбкой.
Сейчас главное – не сорваться и не повесить секретаря на люстре при помощи этих самых чулок.
Глава 9. Третий ребенок
Айк
Я прохожу в кабинет, усаживаюсь в свое кресло.
Устремляю на Веру тяжелый взгляд и плотно сцепляю челюсти.
Секретарь с невинным видом встает возле моего стола, а потом вдруг спохватывается, разворачивается, зачем‑то снова идет к двери, которую оставила приоткрытой.
И как идет – походка как у стриптизерши на сцене, каблуки у нее соответствующие. Откровенно виляет задницей.
Вижу, как она запирает дверь, и моя левая бровь поднимается.
Зачем бы ей это понадобилось? Мне что, сейчас опять будут предлагать то же, что и пару дней назад?
Очень смахивает на то…
Откидываюсь на спинку кресла, продолжаю буравить Веру взглядом. Мне любопытно, что она будет делать дальше и как далеко зайдет.
Она разворачивается на шпильках и направляется прямиком к моему столу.
Молча наблюдаю за тем, как она убирает с плеча черные волосы.
– Айк Барсегович, может быть, мы могли бы продолжить с того места, где закончили с вами в прошлый раз?
Серьезно? Надо отдать ей должное, хватка у девки прямо‑таки бульдожья.
Но если раньше мне бы ее интерес польстил, сейчас ощущаю лишь дикое раздражение.
После всего, что случилось в моей семье за последние два дня, я эту тварь из окна выбросить хочу. Ведь это с ее подачи моя жена попросила развода. С ее!
К слову, Мария бы никогда не опустилась до того, чтобы вот так внаглую предложить секс чужому женатому мужику. Ей бы даже в голову такое не пришло. Моя жена в сто раз чище и благороднее.
И красивее! Что лицом, что фигурой, что душой.
В этот момент мне становится дико от того, что я чуть не совершил на дне рождения собственной дочки. Нет, ну серьезно, как я мог допустить даже мысль о том, чтобы что‑то там сунуть в рот этой подстилке?
Что я вообще в ней нашел? Сейчас она мне даже симпатичной не кажется, хотя на нее многие пускают слюни. Она не сравнится с моей женой, и рядом не стояла. Чем я думал, когда расстегивал штаны? Зачем позволил этой дряни влезть в мою семью?
А впрочем, хорошо, что Вера закрыла дверь.
То, что я собираюсь ей сказать, не для посторонних ушей.
– Хочешь еще раз встать на колени? – подначиваю ее с пренебрежительной усмешкой.
– Если вы этого хотите, – томно и с придыханием тянет она.
Моего пренебрежения предпочитает не замечать.
– Вера, – начинаю делано спокойным тоном. – Почему ты решила, что имеешь право брать мой телефон и отправлять сообщение моей жене от моего же имени? Ты правда думала, что я об этом не узнаю?
Вера делает большие глаза и очень натурально охает:
– Что? Я никаких сообщений не отправляла. Вы что, как можно?
Дамы и господа, вот в ком пропала настоящая актриса!
– Я, по‑твоему, идиот? – строго прищуриваюсь. – Я снял отпечатки пальцев с телефона, так что ты не отвертишься.
